Наталия Венкстерн - Побег

Антон Петрович приходил в ярость и проявлял с полной откровенностью свою жестокость и дурной характер. Удары так и сыпались на несчастных. Особенно доставалось Федосьюшке. Барин сильно невзлюбил упрямую девку, которая словно поклялась никогда ничему не научиться. Когда Федосьюшку заставляли плясать, она выходила на середину зала, опустив руки, и стояла столбом.

— Ты что, глуха что ли? — кричал Антон Петрович. — Пляши!

Федосьюшка оставалась неподвижной. Танцмейстер подбегал к ней, начиная насильно заламывать ей руки, переставлять ноги, делал ей больно.

— Ведь она может плясать, может, только не хочет, — выходил из себя помещик.

По вечерам, если была какая-нибудь возможность, Ефимка пробирался к сестре и начинал ее бранить.

— Да ты что это, на самом деле, беды нажить хочешь?

— Не хочу плясать и не буду.

— Да ведь все равно заставят. И чего тебе не плясать?

Федосьюшка сердито взглядывала на брата.

— Они бьют нас, голодом морят, а я их потешать буду. Не хочу плясать и петь не буду. Что хотят, то пусть со мной и делают.

— Да ведь пела же один раз!

— Дура была, вот и пела. Это ты меня уговорил. А теперь я разглядела, какой он есть злодей, и больше не хочу.

Ефимка хорошо знал сестру, знал, что. уж если она заберет себе что-нибудь в голову, ее не переспоришь. У Ефимки характер был другой. Он не любил сердиться, не любил и отказывать себе ни в чем. С тех пор, как приехал Антон Петрович, жизнь его лучше стала, его хвалили, награждали, сняли с него тяжелую работу, и он день-деньской играл на гитаре да плясал. Чего же лучше! О том, что за человек помещик, Ефимка вовсе и не думал.

Между гем наступило лето. Съехались в округе помещики из Питера и Москвы. Заговорили кругом про Кулибина и его новую затею.

Кулибин решил среди лета устроить праздник — всех соседей поразить роскошью дома и театра. Разослал даже приглашенья в столицы знакомым, чтобы приехали важные люди погостить у него и поглядеть на театр. Репетиции шли с утра до ночи. Дворовые были совершенно замучены. Учили роли с голоса.

Кулибин из-за обеда вскакивал и кричал подающим к столу девушкам: «Герцогиней пройдись!» «А ну, как графини кланяются?»

Федотовна сбилась с ног. Надежда Афанасьевна плакала ночи напролет о том, что сын ее по миру пустит.

Танцмейстер и немец-музыкант уверяли Антона Петровича, что дело идет на лад, что хор выходит на славу, девки и танцам научились и роли говорят толково. На одну только Федосьюшку жаловались. Федотовна ее на хлеб и на воду сажала и наказывала ее, не хочет петь да и все, нарочно фальшивит, а плясать заставляют— она соседкам на ноги наступает.

— Ну, я сам примусь и из нее дурь выбью, — сказал Кулибин.

Но дурь выбить из Федосьюшки ему не пришлось, потому что помешало одно непредвиденное событие.

Кулибин издавна считался одним из самых богатых помещиков губернии. Правда, благодаря бесхозяйственности все понемногу приходило в упадок, но слава богача все еще держалась за ним. Его в губернии уважали. Богаче него в губернии был только князь Вольский, его ближайший сосед. Этот князь был настоящий вельможа и придворный человек. Его дворец был окружен, английским парком с бьющими фонтанами; была у него и псовая охота, и конский завод, и всевозможные барские затеи. Только так же, как и Кулибин, он лет десять уже не жил в своем имении, предоставив управленье бурмистру.

О князе и думать забыли, забыл о нем и Кулибин, считая себя за его отсутствием самым важным барином в округе.

Вдруг… однажды вечером, когда Кулибин был занят в зале примеркой костюмов на актеров, вбежал к нему взволнованный барон.

— Новость, и очень неприятная, — сказал он.

— Что такое?

— Вышли людей — расскажу.

Когда крепостные вышли, Антон Петрович с недовольным лицом уселся против своего приятеля.

— Князь вернулся, — сообщил барон.

— Как вернулся? Почему ты знаешь. Какой вздор!

— Ничего не вздор. Я гулял и встретил его самою: ехал верхом, и с ним целая компания…

— Да, может быть, ошибся — не он?

— Как же не он, когда я с ним разговаривал. Узнал меня, остановил, сказал, что вернулся в именье, хочет здесь погостить!

— Зачем его принесло?

— Да ты погоди, слушай дальше. Он меня спрашивает: «Я, говорит, слышал, что мой сосед Кулибин театр у себя устроил. Любопытно бы посмотреть». Я говорю: «Он не замедлит вас пригласить, как узнает о вашем возвращении». Тут князь улыбнулся, да если бы ты видел какой улыбкой насмешливой. «Ну что ж, говорит, потягаемся с ним — я сюда своих комедиантов привез и имею обещанье от государыни, что она непременно нынешним летом посетит меня». Каково? А?