Наталия Венкстерн - Под стенами замков

За столом королевы между тем шла оживленная беседа.

— Король ждет посланных от герцога, — говорила королева, — будет устроен роскошный праздник и объявлено обручение; торжество будет продолжаться неделю или две; король со свитой и герцог со своими рыцарями будут охотиться в окрестностях Парижа, и сенешаль говорил мне, что и дамы будут приглашены принять в этом участие. На пир приглашают певцов и рассказчиков со всего королевства, а Сюжэр обещал потешить нас необыкновенным фокусником, глотающим огонь.

Одна из дам всплеснула руками.

— Человек, глотающий огонь! Не колдун ли он, ваше величество?

— Если он окажется колдуном, то ничто не мешает сжечь его после представления, — сказала королева беспечно.

— А привезет ли с собой герцог и невесту? — спросила другая дама.

— О, нет! Ведь это только обручение. Для свадьбы нужно дождаться, чтобы дофину исполнилось тринадцать лет, — сказала королева, бросив косвенный взгляд на сидевшего неподвижно сына, — едва ли милое дитя испытывает большое нетерпение увидать свою будущую супругу.

— Хороша ли она собой?

— Ее никто не видел, но недостаточно ли того, что герцогиня Гэно приносит в своей свадебной корзине порядочный уголок Фландрской земли и новую мирную победу над нашим соперником и врагом, королем Англии? Не вполне ли этого достаточно, чтобы сделать прекрасной самую жалкую дурнушку?

Слова королевы были прерваны внезапным восклицанием дофина, который захлопал в ладоши и затем, вскочив с места, разразился долгим и восторженным хохотом, сотрясавшим все его маленькое, жирное тело. Он не мог выговорить ни слова от смеха и только указывал пальцем в окно, приглашая полюбоваться присутствующих на комическую сцену,происходящую на дворе.

Приезжие, пришедшие в ярость от насмешек слуг, постарались силой пробиться через их круг; слуги повалили их на землю, и теперь они лежали обессиленные, тщетно продолжая умолять о чем-то, в то время как довольные своим остроумием мучители покрывали их слова хохотом.

Королева и дамы кинулись к окнам, в то время как дофин, справившись, наконец, с охватившим его весельем, кричал:

— Привести их сюда! Я хочу, чтобы их привели сюда! Этот мальчишка слишком смешон. Посмотрите, как он барахтается. Он похож на пойманного волчонка!

— Сын мой, — сказала королева, — это какие то жалкие нищие, доставит ли вам удовольствие…

Мальчик топал ногами, ничего не желая слушать. Его веселость ежеминутно могла перейти в такую же неистовую ярость.

Королевский обед подходил к концу. Людовик делался все сумрачнее, и соответственно с ухудшением его настроения росла тревога окружающих. Сюжэр делал незаметные знаки шуту, приглашая его рассеять дурное расположение короля. Шут корчил страшные рожи и насмешливо спрашивал короля:

— Чего, куманек, призадумался? Не болит ли у тебя живот от жирной пищи?

— Молчи, дурак!

— Или опять твои приятель Плантагенет сыграл над тобой злую шутку? Надень ему на голову ослиные уши и успокойся.

— Ты глуп!

— С кем поведешься, or того и наберешься, — отвечал шут нагло.

Но все эти плоские шутки ничему не помогали; король водил вокруг себя своими тусклыми глазками, как бы ища повода для выражения накопившейся в нем скуки и раздражения. Внезапно паж королевы появился на пороге и, отвесив низкий поклон, произнес:

— Его милость, дофин!

И вслед затем, пренебрегая всяким этикетом, вбежал вприпрыжку дофин и разразился смехом, видимо, все время его душившим.

— Ох, смешные люди! Ох, какие смешные! — Говорил он задыхаясь. — У мальчишки волосы свалялись, как пакли — он похож на обезьяну, а у того вырвали бороду ваши слуги, полбороды вырвали! А лошади их сдохли, у самых ворот… Они хотят видеть короля… сейчас же короля и ничего не слушают, а рассказывают смешные истории про епископа…

— В чем дело, сын мой? — спросил король умиленно улыбаясь.

Мальчик продолжал смеяться.

— Я их тоже дразнил, я говорил: «Король не захочет слушать, он говорит только с рыцарями. Тут мальчик закричал: — Я рыцарь, рыцарь — я с доносом к королю!»

— С доносом ко мне? Как попали к вам эти люди, сын мой?

— Слуги не хотели их пускать, а я видел их в окно, — ох, они такие смешные! — я велел их привести.

Король нахмурился и взглянул на Сюжэра.

— Я вижу, что слуги взяли слишком мною воли, — сказал он, — я желаю знать, что это за люди, которых ко мне не допускали. Они приехали ко мне с какими-то известиями, и не только я, но и министр мой об этом ничего не знает.