Ким Васин - Сабля атамана

Много интересного повидал тогда Яний. Река большая, широкая, другой ее берег еле виден, а называется эта река Кама, и плыли по Каме ладьи под парусами — коломенки с уральским железом, расшивы с северной солью, тянулись плоты и баржи. А когда Яний увидел лодки с солдатами в ярких, блестящих мундирах, то прямо замер от восхищения. До чего же хорошо на Каме!

Размечтавшись, Яний не заметил, когда в омшанике собрались люди. Он очнулся, услышав негромкий разговор.

— Вчера я встретил Айта. (Яний по голосу узнал своего старшего брата Эркая.) Он велел нам подниматься, не дожидаясь Пугача…

Яний припал к щели в крыше омшаника и стал прислушиваться к разговору.

— А чего же нам ждать? — послышался голос деда Темирбая. — Вот марийцы на Белой уже давно прогнали попов, побили приказное начальство. А разве у нас нет сил?

— Джигиты Айта уже готовы, — снова заговорил Эркай, — и нам нечего раздумывать: саблю в руки — и айда!

— Не торопись, внучек, — остановил его Темирбай— Враг силен и хитер. Не подумавши, попадешь в беду. Если бить, так бить надо наверняка.

— Чего там раздумывать, — горячился Эркай, — сейчас время не думу думать, а мчаться в бой!

— Правильно, надо за сабли браться, — поддержал кто-то Эркая.

Люди в омшанике зашумели. Судя по голосам, их было человек десять.

— Надо поднимать народ по деревням!..

— Коль на печках лежать да ожидать — толку не будет!

— Поднимемся, а там и Пугач подойдет…

Говорили еще про Пугача, не раз поминали имя Айта.

Про Пугача — мужицкого царя, обещавшего народу волю и землю, — Яний слыхал и раньше не раз, а молодого кудрявого Айта — сотника из соседнего башкирского аула — он знал совсем хорошо. Айт иногда заезжал к деду Темирбаю и всякий раз пел Янию забавные песенки…

Янию очень хотелось узнать, что задумали эти люди. Но разве узнаешь?..

Так, раздумывая и вспоминая вчерашний разговор в омшанике, Яний подошел к околице. Вот уже кончился сосняк, и у края дороги вместо медных сосен появились белые березки. Речка в низких берегах, подойдя к околице, изгибается и уходит за деревню.

— Эй, Яний! Постой! — вдруг кто-то окликнул его.

Яний обернулся.

Из-за изгороди, поставленной вокруг огорода на самом берегу речки, выглянул черноголовый, веснушчатый соседский мальчишка Эрвлат.

— Яний, солдаты забрали твоего брата! — сказал Эрвлат.

— Какие солдаты? Где?

— Да вон они, у дома старшины…

Яний, не дослушав Эрвлата, побежал проулком к возвышающимся среди рябин крепким постройкам.

Опустив голову, стоял Эркай возле дубового амбара во дворе старшины Аксана. Его сторожил солдат в голубом кафтане с красными обшлагами. В углу двора, тихо переговариваясь и переминаясь с ноги на ногу, толпились деревенские мужики. Хмуро поглядывая на них, по двору прохаживался капрал.

— Отойди! Посторонись! — покрикивал капрал на мужиков.

— Статочное ли дело хватать человека без всякой вины? — послышалось из толпы мужиков.

— Молчать! Без вас знаем, что делаем!

В это время во двор вбежал Яний.

— Тебе что здесь надо, сопляк? — остановил его крепкий седой мариец в белой рубахе до колен — староста Аксан.

Яний робко посторонился и юркнул в толпу.

На крыльце дома показался офицер в коротком щегольском кафтане и узких белых штанах-лосинах. Из-под его обшитой позументом треуголки выбивались пушистые локоны напудренного парика. Офицер, презрительно поджав тонкие губы, пристальным взглядом рассматривал Эркая.

— Этот, что ли, распространял слухи о злодее Емельке Пугачеве? — спросил офицер.

— Этот, ваше благородие! — подскочил к офицеру капрал.

— Запереть! Пусть до времени посидит в холодной. Потом допрошу.

Офицер, играя белой перчаткой, легко, словно танцуя, сошел по ступенькам вниз.

— Ну, пошел, шпынь злодейский! — И солдат легонько подтолкнул Эркая прикладом к двери амбара.

Эркай понуро пошел.

— Братан! — испуганно закричал Яний ему вслед и шагнул из толпы.

— Тихо! Что пищишь? — повернулся к нему капрал.

— Прочь отсюда, сорванец! — выругался староста Аксан.

Эркай, услышав голос Яния, уже в дверях повернулся и крикнул:

— Прощай, братишка!

Солдат втолкнул Эркая в амбар и захлопнул тяжелую, окованную железом дверь.

Толпа зашумела.

— Так мы переловим всех, кто осмелится пристать к злодею самозванцу! — визгливо крикнул в толпу офицер. — Наговорили вам разные смутьяны, будто злодей не самозванец, а настоящий царь Петр Федорович. Никакой он не царь. Да будет ведомо всем вам, что он — беглый каторжник Емелька Пугачев — рваные ноздри, клейменый лоб. Кто будет помогать этому разбойнику или по своей доброй воле уйдет к бунтовщикам, того ждет плеть и виселица! Расходись!