Людмила Матвеева - Дарю тебе велосипед

Саша смотрела на Сашеньку! Это была награда за всё.

Потом они отряхнули друг друга.

— В драке всегда пальто пылится, — сказала Саша со знанием дела.

— Да, — ответил Сашенька. — Всегда пылится почему-то.

— А ты молодец, Черенков. — Саша внимательно его разглядывала. Узенькое лицо, плотно сжатые губы, решительный взгляд. У него характер, у этого Сашеньки. — А это что? Твоё, Сашенька?

Под фонарём белел аккуратно сложенный листок. Саша подняла, развернула, подошла к фонарю и стала разглядывать.

— Это моё, — быстро сказал Сашенька. — Отдай, пожалуйста. Ну отдай! — Он протянул руку к листочку.

— Подожди ты! Это не твоё! Здесь написано: «Лагутиной Саше». Значит, моё.

Она развернула листок. «Твой голос звенит под звездою созвездия Гончих Псов. Твой голос всегда со мною в потоке других голосов. Но ты никогда не узнаешь, о чём я мечтал в тишине. Ты мимо всегда пролетаешь, не думаешь обо мне». Ровные узкие буквы почти без наклона.

— Ой! Сашенька! Значит, это ты! Черенков Сашенька! Всё равно я узнала! А то скрывает, молчит. Да если бы я стихи сочиняла, я бы знаешь что? Всем бы сказала! Слушай, Сашенька! Вот это да!

А Сашеньки нет. Он убежал. Застеснялся и сбежал. Такой он человек, Сашенька.

А Саша подняла с земли свой велосипед, быстро вскочила в седло и помчалась догонять Сашеньку. Когда убегают, всегда хочется догнать. Такой уж человек Саша Лагутина.

Велосипедист всегда догонит пешехода. Это очень простая задачка, тут и гадать нечего. В какой точке, вот вопрос. На этот раз — у самого подъезда. Он нёсся на большой скорости, но она преградила ему дорогу.

— Стой, Сашенька. Я знаю, это ты сочиняешь стихи. Я просто чуть с ума не сошла — кто, кто? А это ты! Я теперь догадалась! Ну, чего молчишь?

А он глядит в землю и молчит. Ну что сказать? Как сказать? Он водит пальцем по раме Сашиного велосипеда. Он хотел всё сказать ей в стихах и насочинял целую тетрадку. Иногда стихи получались корявые, иногда не очень. Некоторые были похожи на какие-то чужие, давно сочинённые стихи. Сашенька пытался в стихах выразить свои чувства. Поняла это Саша? Или нет?

А Саша?

Решительная и смелая Саша тоже притихла. Она тоже водит пальцем по своему велосипеду. То по рулю проведёт, то по крылу. О чём говорить? Вот стоит мальчик. Они учатся в одном классе вот уже пятый год. И она привыкла считать его размазнёй, и лапшой, и киселём. А он вдруг оказался и не лапшой, и не размазнёй, и не киселём. Он, оказывается, ничего, этот Сашенька. И вдобавок, он умеет сочинять стихи.

— Скажи, Черенков, только честно — ты сам их сочиняешь? Только честно говори!

— Сам, — отвечает он. — Честно.

— А как же ты их сочиняешь? Ну — как?

Саша не знает, что ни один поэт на свете не может ответить на этот вопрос — как сочиняют стихи. Сашенька пытается ответить:

— Ты знаешь, это довольно просто. Они как-то сочиняются, и всё. Но только не всегда.

— А когда? — У неё в глазах светятся огненные точки. — Когда сочиняются-то?

— Ну, в общем, бывает такое настроение.

— А меня научишь стихи сочинять? А? И я сочиню стих! Смех!

— Сможешь, Саша, конечно. Если у тебя, в общем, будет такое настроение.

Наверху открывается балконная дверь, мама зовёт:

— Сашенька! Домой!

И тут же открывается другая балконная дверь, и на балкон выходит Сашин папа:

— Саша! Пора домой! Мы ждём!

— Сейчас, мама! — отвечает Сашенька.

— Иду! — откликается Саша.

Вечер прохладный. Звёзды летят, кружатся над городом, над двором. Они стоят и не уходят, а между ними велосипед — новый, взрослый, складной.

— А вон созвездие Гончих Псов, — говорит Сашенька. — А вон Альдебаран.

— Сашенька. А весной голубую афишу кто повесил? Скажешь, не ты?

— Я.

— А почему не сказал? Я же спрашивала.

— Хотелось, чтобы ты сама догадалась.

— А я и догадалась. Сама. Вот сейчас, на этом самом месте.

— Молодец, — отвечает Сашенька, — ты догадливая.

— Я бы и раньше догадалась. Только я не знала, что ты умеешь рисовать.

— Я не умею. Это рисовал мой брат, он художник.

Саша смотрит на чёрные ветки тополей, сквозь них тоже видны звёзды. Созвездие Гончих Псов. Альдебаран. Кассиопея. Можно считать, что Альдебаран вон там, а можно считать, что вон там, за гаражами. Не всё ли равно? Мерцают, летят холодные осенние звёзды над головой.

Саша говорит задумчиво:

— Ты, Черенков, настоящий парень.

Потом она втаскивает в подъезд свой велосипед и кричит оттуда на весь двор:

— Ты, Сашенька Черенков, настоящий парень!