Людмила Матвеева - Дарю тебе велосипед

А он вовсе не просто так стоит. Это ей, летящей всегда на бешеной скорости, кажется, что он стоит и стоит. А он-то как раз, может быть, стихи сочиняет. Вот они, стихи, прилетают и садятся на плечо, как прирученная птица. Только руку протяни, и возьмёшь. «На своём велосипеде ты летаешь по двору. Я стою у этой клумбы, ничего не говорю. Только я тебе не нужен, ты не смотришь на меня. Вдаль уносишься по лужам, и тебе не нужен я».

И тут во двор входит невысокий человек в плаще с поднятым воротником. Он останавливается и оглядывается. Кого он ищет? Малыши копаются в песке. Старухи сидят на лавке. За домом орут взрослые ребята, они играют в футбол. Да это же Игорь Михайлович. Вот он заметил Сашеньку и направился к нему.

Из-за гаражей вылетела Саша.

— Здрасте, Игорь Михайлович!

Она спрыгнула с велосипеда, запыхалась, и щёки горят. Вот она стоит на одном месте рядом с Сашенькой Черенковым и учителем, а всё равно как будто летит вперёд, как в Сашенькиных стихах. Всё кружится в Сашиной голове — облака, осенние жёлтые листья и мысли кружатся и разбегаются. Интересно, зачем учитель пришёл в их двор? Может, к родителям идёт на неё жаловаться? А что такого она сделала? Ведь Воронин сам первый начал, и стукнула она не на уроке, а на перемене. Нет, не жаловаться. Да и дома никого нет, до вечера ещё далеко.

— Послушайте, Саша и Сашенька. Я именно вас ищу. Вы знаете, что с Лидией Петровной?

— Знаем! — первой отвечает Саша. — Она на пенсию от нас ушла.

— Конечно, знаем, — говорит Сашенька, — на заслуженный отдых проводила школа Лидию Петровну.

— Заслуженный отдых. Эх вы, люди. Не стыдно вам?

— А что мы такого делаем-то? — Саша на всякий случай защищается.

— Ваша учительница Лидия Петровна больна. А вы об этом даже не знаете. Это порядок? Скажите сами.

— Непорядок, — отвечает Сашенька. — Мы не знали.

— Мы же не знали, — говорит Саша.

— Лидия Петровна живёт одна. Я только что от неё. Вот рецепт. Значит, так. Черенков, быстро на велосипед и в аптеку. Мигом! А ты, Лагутина, давай сразу к Лидии Петровне, обед приготовь, продукты я оставил в холодильнике. И вообще побудь с ней, с Лидией Петровной.

Сашенька протягивает руку к велосипеду. Но Саша отталкивает его руку.

— Игорь Михайлович, всё понятно. Только можно наоборот? Я на велосипеде мигом в аптеку. А он пусть суп варит.

— Почему? — учитель смотрит нетерпеливо. — В чём дело?

— А он, Черенков, на велосипеде не умеет и не умел никогда. Я его вот с таких лет знаю. — Саша показала ладошкой совсем чуть-чуть от земли.

— Умею, — тихо сказал Сашенька, — но как Саша скажет.

— Ты что? — учитель положил Сашеньке руку на плечо. — Всё должно быть на своих местах. И каждый должен делать то, что ему полагается. Быстрее, дорогие мои.

Сашенька кивнул, отвёл Сашину руку, прыгнул в седло и поехал быстро, уверенно, ничуть не хуже Саши Лагутиной. А она, приоткрыв рот, смотрела вслед. Ну и Сашенька.

— Вот даёт Черенков! А не умел, честное слово. Даже на трёхколёсном.

— Всё равно — зачем унижаешь мальчишку! И себя заодно. Не умеешь, что ли, щи сварить? Ну, у Лидии Петровны больное сердце. Важно настроение поднять, мягко поговорить, одиночество рассеять. Да что я тебе объясняю — ты это лучше меня знаешь, ты — девочка.

Саша растерянно топталась на месте. Может быть, впервые она задумалась о том, что унижая другого, мы тем самым унижаем себя. Что женщина имеет своё предназначение в этом мире. И может быть, мальчик — манная каша получается там, где с ним рядом девочка — наждачная бумага? Жёсткая и корявая. Неженственная и чересчур бойкая?

А ты, читатель, когда-нибудь задумывался над этим? Подумай. Это очень-очень важно: мальчику расти настоящим мужчиной; девочке расти настоящей женщиной. А может быть, пассивность мальчишек твоего класса — результат очень уж большой активности девчонок? Жаловаться друг на друга — пустое дело. А вот на себя посмотреть — может, польза получится…

— Ты ещё здесь? — спрашивает у Саши Игорь Михайлович. — Не знаешь, где живёт Лидия Петровна?

— Знаю, Игорь Михайлович, она вон в том доме живёт. Мы в прошлом году ходили поздравлять её с Восьмым марта, и Черенков ходил, и Катя. Одиннадцатый этаж, семьдесят первая квартира.

— Вот и беги. Утешь человека, покорми, обогрей. А то я там топтался, да толку от меня мало. И спешу я очень — надо детей от бабушки забрать. До свидания, Саша.

…Учительница лежала на широкой тахте. Какая она, оказывается, старенькая, Лидия Петровна. Неужели за одно лето может человек так измениться? Или раньше Саша не замечала — учительница и учительница. Теперь она казалась маленькой, бледной.