Джудит Керр - Как Гитлер украл розового кролика

Мама собиралась купить кочан красной капусты, когда Анна вдруг услышала, что кто-то обратился к ним по-французски. Голос принадлежал незнакомой даме в зеленом пальто. В руках у нее была распухшая от покупок сумка. Глядя на Анну карими глазами, она доброжелательно улыбалась. Мама, занятая капустой, в первый момент ее не узнала. А потом воскликнула: «Мадам Фернан!», и они принялись пожимать друг другу руки.

Мадам Фернан совсем не говорила по-немецки: они с мамой беседовали по-французски. Анна заметила, что мама, пусть и с акцентом, общалась на французском гораздо свободнее, чем когда они только приехали во Францию. Мадам Фернан спросила Анну, говорит ли она по-французски. Она произносила слова медленно и четко, чтобы Анна могла ее понять.

— Немного, — ответила Анна.

Мадам Фернан захлопала в ладоши и воскликнула:

— Замечательно!

У Анны, сказала она, прекрасное французское произношение.

Мама все еще держала в руках кочан, который собиралась купить. Но мадам Фернан осторожно взяла у нее капусту и положила обратно на прилавок. Затем она повела маму куда-то за угол, к другому прилавку, и оказалось, что там тоже продают красную капусту, только дешевле и лучше. С помощью мадам Фернан мама купила много других овощей и фруктов. А перед тем как уйти, мадам Фернан подарила Анне банан — «чтобы у нее появились силы на обратную дорогу», перевела мама Анне.

И маме и Анне эта встреча подняла настроение. Мама познакомилась с мадам Фернан и ее мужем-журналистом, когда они с папой в первый раз приезжали в Париж. Оба ей очень понравились.

А теперь мадам Фернан предложила звонить, если вдруг понадобится помощь или совет. Сейчас ее муж уехал на несколько недель, но, как только он вернется, она хотела бы пригласить папу с мамой к ним на обед. Маму это очень обрадовало.

— Какие приятные люди! — приговаривала она. — И как хорошо иметь в Париже добрых знакомых!

Они закончили с покупками и отправились домой.

Анна сказала консьержке «bonjour, madame» в надежде, что та заметит ее прекрасное произношение, и весело болтала с мамой, пока они ехали в лифте. Но, когда они вошли в квартиру, вдруг вспомнила, что Макс в школе. И день снова стал невыносимо тоскливым. Анна помогла маме разобрать покупки. Но после этого уже не знала, чем заняться.

Грета стирала в ванной, и Анна подумала, что можно пойти поболтать с ней. Но после своего возвращения из Австрии Грета стала еще сварливей. Все французское ее раздражало. Язык невозможный, люди неопрятные, продукты слишком дорогие — ничего ее не устраивало. Вдобавок мать Греты взяла с нее новые обещания. Кроме того, что Грета должна была вовремя ложиться спать, ей теперь надо было беречь спину. Это означало, что теперь Грета будет мыть полы медленно-премедленно, не заботясь о чистоте в углах и не напрягая рук. Еще Грета пообещала матери плотно обедать, давать себе передышку от дел, как только немного устанет, и не простужаться. Грета старательно выполняла эти обещания, даже если это совершенно противоречило нуждам мамы и других членов семьи. А говорила Грета о своих обещаниях почти так же часто, как и о своей нелюбви ко всему французскому.

Анна решила, что ей вряд ли хочется разговаривать на эти темы, и вернулась в кухню к маме.

— Чем бы заняться?

— Ты можешь почитать по-французски, — посоветовала мама.

У нее был сборник рассказов, который оставила мадемуазель Мартель. Анна уселась за стол и в течение некоторого времени сражалась с книгой. Но рассказы были для совсем маленьких. И было довольно тоскливо постоянно лезть в словарь, чтобы узнать, как Пьер швырнул палку в свою младшую сестру и за это мама назвала его плохим мальчиком.

Обед немного развлек ее. Анна помогла накрыть на стол и убрать грязную посуду. Потом она села было порисовать. Но время все равно текло страшно медленно — пока наконец в пять часов дверной колокольчик не возвестил о возвращении Макса. Анна бросилась ему навстречу. Мама уже стояла в дверях.

— Ну как? — с волнением спросила она.

— Нормально, — ответил Макс. Выглядел он бледным и усталым.

— Здорово было? — спросила Анна.

— Откуда я знаю? — сердито пробормотал Макс. — Я не понял ни слова.

И весь остаток вечера он ходил угрюмый и молчаливый. Только после ужина он вдруг сказал маме:

— Мне нужен нормальный французский портфель, — и пнул ногой свой немецкий ранец. — Если я буду таскаться с этим, я даже выглядеть буду не как все.

Анна знала, что портфель стоит очень дорого и, не подумав, сказала: