Михаил Окунь - Дорога из розового кирпича

Практически любому известно, что нынче деятельниц «розового» движения (то есть лесбиянок) по всему свету – хоть пруд пруди. Объяви какое-нибудь отвязанное СМИ международный конкурс на самую убежденную и несгибаемую лесбиянку – и от участниц отбоя не будет. И все же наиболее крутой из всех в ушедшем веке нельзя не признать писательницу и поэтессу Натали Барни. Она прожила без малого столетие, до самой смерти не оставляя свои «трибадийские игры».

Натали Барни родилась в 1876 году в американском городе Цинциннати, где и провела детство. Ее деды по отцовской и материнской линиям «работали» крупными промышленными магнатами. Состояние семьи было огромным. В девочке с раннего детства проявилась любовь ко всему французскому. Это, видимо, и послужило причиной того, что родители, когда дочери исполнилось 11 лет, поместили ее в пансион во Франции. Примерно в этом же возрасте Натали осознала, что ей на роду написано быть лесбиянкой. Позже она вспоминала: «Уже в 12 лет я точно знала, что мне нравится, и твердо решила, что ничто и никогда уже не повлияет на мои вкусы и пристрастия».

Девчушка уродилась чувственной и с малолетства не гнушалась мастурбацией в ванной. А первая сексуальная связь (разумеется, с женщиной) у Натали была в 16 лет.

Даже если повествовать лишь о наиболее громких любовных связях Барни – никаких журнальных площадей не хватит. Достаточно сказать, что ее любовницами были самые красивые, известные и утонченные женщины своего времени. Более или менее продолжительные отношения она в течение жизни поддерживала примерно с четырьмя десятками партнерш, а уж ее кратких интрижек и вообще не счесть.

Натали была волевой и независимой. Свою жизнь она рассматривала как нескончаемую череду любовных приключений. В ней всегда жило неуемное желание покорить сердце каждой понравившейся ей женщины. Сексом она могла заниматься всегда и везде: на природе, в театральной ложе, в автомобиле.

Некоторые из ее любовниц, устав от многочисленных измен своего ненаглядного «коблы» (прошу прощения за тюремную терминологию), пытались порвать с Натали. Но не тут-то было – удавалось это немногим. Например, одна из бывших ее подружек пожелала навсегда отказаться от сексуальных связей с женщинами, и вышла замуж. Однако через несколько лет, случайно встретив Натали, позже так вспоминала об этой встрече: «На несколько минут я просто забылась и совершила сладкий грех, полностью отдавшись ее ласкам…»

В другом случае знаменитая куртизанка и поэтесса Лиана де Пужи, также выйдя замуж, все же продолжала встречаться с Натали, но при этом позволяла ей ласкать себя лишь «выше талии». Видимо, Лиана считала, что при таком раскладе измена супругу как бы не полная, не стопроцентная. Вот она, сила воли!

Что же касается мужского пола… Натали не являлась писаной красавицей, но внешность ее была необычной и привлекательной. И многие мужчины, не знавшие о лесбийской твердокаменности Барни, пытались за ней приударить. И, естественно, безуспешно. Так что любимый цвет одежды Натали – белый – становился для них цветом траура (как это принято у китайцев) по рухнувшим надеждам на доступ к телу роковой лесбиянки.

К сведению некоторых мужеподобных «розовых» соотечественниц: Натали всегда оставалась женственной и любила только по-настоящему изысканных красавиц. По этому поводу она однажды высказалась так: «Зачем стараться хоть в чем-то походить на наших врагов?» «Враги» – это, разумеется, «грубые мужики».

По окончании французского пансиона Натали возвратилась в Америку. Однако поболтавшись несколько лет в Вашингтоне, она окончательно переселяется в свой любимый Париж, а в 32 года покупает дом на улице Жакоб.

Поскольку Барни лесбиянкой была не простой, а с мощным литературным уклоном, она открывает в этом доме свой салон, который на протяжении 60 лет по пятницам посещали представители культурной и интеллектуальной элиты. Из наиболее известных имен можно назвать писателей Анатоля Франса, Андре Жида (в будущем – нобелевского лауреата), знаменитого Оскара Уайльда (два последних были гомосексуалистами), поэта Эзру Паунда.

А однажды в салон заявилась экзотическая танцовщица Мата Хари (впоследствии, в 1917 году, она была расстреляна французами за шпионаж в пользу Германии). Молва гласит, что внешний вид ее был, как всегда, донельзя экстравагантен – плясунья-шпионка восседала совершенно обнаженной верхом на белой лошади, украшенной драгоценностями.