Лев Давыдычев - Жизнь Ивана Семёнова, второклассника и второгодника (сборник)

– Нет, нет, странно вы рассуждаете, – пробормотал Григорий Васильевич. – По-вашему получается, что он фокусником может быть, а я карманником?

– Нет. Карманником куда сложнее. Требований тут больше. Тут знания нужны, опыт, надо, чтобы совести не было. А самое главное, – Горшков поднял вверх указательный палец, – быть готовым на любую подлость. А вы вроде бы другого плана человек.

– Сравнение с жуликом – это оскорбление, – перебил словоохотливого милиционера Григорий Васильевич.

– Зато от всего сердца, – в свою очередь обиделся Горшков. – А я вам советую с Головешкой познакомиться. Не пожалеете. Может, и он вас кой-чему научит для фокусов. А вы, может, и направите парня на путь истинный, то есть трудовой путь. Пусть хоть в цирке, да работает.

– Я буду на вас жаловаться! – резко вставая, произнес Григорий Васильевич. – Вы думаете над тем, что говорите? Что это значит: «пусть хоть в цирке, да работает»? По-вашему, моя работа – работа артиста цирка – ерунда?

– Что вы! Не совсем, конечно, ерунда, – ответил милиционер. – Но… не то, конечно. Вот вы чернильницу на моих глазах проглотили, ручку с железным перышком в ухо себе воткнули, из другого уха вытащили. А зачем? Кому и какая польза от этого? Цирк! – с презрением продолжал Горшков. – Обезьяна на гармошке играет. Что за намек? Медведи на велосипедах гоняют! Что этим хотят сказать? Клоунов развели – живот заболит на них смотреть, а толку? Польза какая? Или один гражданин возьмет гражданку за ногу и давай в воздухе крутить! А она ему потом ногами на голову встанет! Это что, детям пример? Да? Зачем это, спрашиваю! К чему? Народ за это деньги платит. Уж лучше бы в кино сходили. Или в театр. Подросли бы культурно, умнее бы стали.

– Интересно вы рассуждаете, – насмешливо сказал Григорий Васильевич. – Каждый день цирк полон, по воскресеньям три представления. По-вашему, все это дураки ходят? Один вы умный?

– Не знаю, – милиционер пожал плечами. – Но дело ваше несерьезное, для забавы. Народ жизнь строит, а вы через голову перекувырковываетесь, ручки в уши втыкаете, чернилки проглатываете.

– Сейчас мне некогда, – сказал Григорий Васильевич. – Приходите в цирк, может быть, кое-что и поймете.

– Ноги моей у вас не будет! – резко проговорил Горшков. – А с Головешкой я вас познакомлю. Тогда поймете, что такое ловкость рук настоящая.

– Хватит! Меня волнует сейчас одно: где тигренок?

– Не беспокойтесь. Поймаем. Не таких ловили.

И тут из соседнего районного отдела милиции сообщили, что тигренок обнаружен.

К этому месту срочно выехала милицейская машина. В кабине рядом с шофером сидел Григорий Васильевич.

Продолжение девятого номера

Увидев милицейскую машину, Виктор сказал:

– Это за мной. Сусанночка, чтоб у нее косички отсохли, папуленьке на меня пожаловалась, папуленька в милицию сбегал, и вот…

– Глупости, – сказала Лёлишна. – Он, конечно, мог сбегать в милицию, но машина приехала не за тобой.

– А за кем тогда? Не за Сусанной же!

– И не за ней, конечно. Ты с тигренком стой здесь, а я схожу туда, – предложила Лёлишна. – Если никакой опасности нет, помашу тебе рукой. И ты приходи.

Она убежала, а Виктор присел на землю рядом с тигренком.

Отсюда было видно, как Лёлишна остановилась около машины и ее окружили люди. Двое из них были в милицейской форме.

Вот Лёлишна вышла из круга и замахала рукой, что-то крича.

Виктор встал, потянул за поводок, но тигренок уперся лапами в землю и не двигался с места.

– Идем, идем, – звал Виктор, – нас зовут. – А звереныш упорствовал, даже порыкивал.

Виктор потянул поводок обеими руками.

Тогда тигренок, оскалив пасть, бросился на мальчика.

Виктор отпрыгнул, но поводка не выпустил.

Тигренок прыгнул снова.

Виктор снова отскочил, и тигренкины зубы щелкнули около самой его ноги.

Храбрости у мальчика сразу поубавилось.

И когда тигренок прыгнул в третий раз, Виктор чуть-чуть не отпустил поводок.

Чуть-чуть… Однако этого было достаточно, чтобы звереныш почувствовал, что уступать ему легко не собираются.

«Наверное, он тоже дрессировщик, только маленький. Или сын дрессировщика» – так примерно подумал тигренок и подчинился – вприпрыжку побежал к дому.

Увидев Григория Васильевича, Чип виновато опустил голову и даже скосил глаза в сторону, будто сделал вид, что очень раскаивается в своем не очень хорошем поведении.

Григорий Васильевич так обрадовался, что не сказал ни слова, схватил беглеца на руки, поблагодарил ребят и сел в машину.