Владимир Железников - Хорошим людям - доброе утро

Священник ушел, а мы с Миколасом уселись у окна. На улице народу почти не было. Зато фашистские офицеры разгуливали совершенно свободно, как будто они жили на этой улице давным-давно. Удивительно, до чего медленно они ходили, выставляя ноги в блестящих черных сапогах.

- Что теперь будет? - спросил Миколас.

- А что теперь будет?.. - ответил я. - Наши вернутся и прогонят фашистов.

- Я пойду на улицу. Посмотрю.

Миколас вернулся очень быстро.

- Просто ужасно. На площади повесили учителя химии, отца Эмильки, - сказал Миколас, - помнишь, такая черненькая? За то, что он еврей и коммунист. А из вашего дома все вещи вывезли. И твой велосипед тоже. А по городу расхаживают белоповязочники: наш учитель физкультуры и хозяин кинотеатра «Рамбинас».

Священник пришел домой раньше обычного:

- Миколас, пока Пятрас (это значит я) не поправится, Марта не будет ходить к нам.

- Хорошо, дядя, - ответил Миколас. - А сегодня службы не было?

- Не было, - ответил священник. - И вообще, чем меньше ты меня будешь расспрашивать, тем лучше.

Мне надоело сидеть дома, но священник как будто угадывал мои мысли и каждый раз повторял:

- Если ты выйдешь без разрешения, мало того, что тебя узнают и отведут в гестапо, но и нам с Миколасом придется плохо. Тебе ясно, Пятрас?

Он разговаривал со мной только по-литовски и всегда звал Пятрасом.

Прошел уже месяц, как я жил у священника. Под окнами по-прежнему гуляли гестаповские офицеры. А всю ночь напролет в ресторане напротив играл джаз и были слышны крики пьяных. Под ручку с офицерами гуляли женщины. Одну из них я знал - она была дочерью хозяина булочной, где мы покупали хлеб. У них была такая маленькая булочная - всего в одну комнатку. Тут же стояла печь, где сам Лаунайтис пек хлеб. А Ирена продавала. Она была старше меня лет на восемь, а нисколько не задавалась. Просто разговаривала и совсем не строила из себя взрослую женщину. Я поэтому очень любил ходить к ним за хлебом. А теперь она гуляла под ручку с офицерами и смеялась.

Наши уже воевали где-то далеко под Смоленском, и в газетах писали, что скоро будет взята Москва.

- Я сегодня был на вокзале, - сказал Миколас. - Там русских в Германию провозят. Товарными поездами. Потом я увидел, как проводили пленных. Они были без шапок, без ремней, обросшие и босиком.

«Я теперь здесь совсем чужой, - подумал я. - Совсем чужой».

Наконец отец Антанас позвал меня и сказал:

- Садись в это кресло, Пятрас.

Я сел. Он взял расческу и ножницы и начал меня стричь. Расчесал мои волосы на пробор и смазал какой-то жидкостью. Потом я надел новый костюм.

- И вот это, - сказал отец Антанас. Он протянул мне большие роговые очки. - Миколас, иди сюда.

Миколас вошел в комнату, посмотрел на меня и сказал:

- Добрый день.

Отец Антанас усмехнулся.

- Ты не узнал нашего Пятраса. Наш Пятрас, наконец, приедет завтра утром из Алитуса. А то Марта каждый день спрашивает: «Отец мой, как вы справляетесь по хозяйству?» Завтра утром мы все трое пойдем в костел. И ты, Пятрас, так же, как Миколас, будешь служить в костеле воскресные мессы.

- Я не пойду в костел, - сказал я.

- Это глупо, Пятрас. Ты упрямый мальчишка! Если ты не пойдешь в костел, тебе придется уйти из дома, тебя поймают и отправят в Германию.

Отец Антанас вышел.

- Ну, зачем ты с ним споришь? - спросил Миколас. -Он ведь ничего плохого тебе не хочет сделать.

- Знаю,-ответил я. - Но все равно мне плохо. Там война, там все наши. И бог мне надоел: да хранит вас бог, да поможет вам бог! А где он, ваш бог? Почему он никому не помогает, если он справедливый?

- Он везде, - сказал Миколас.-А может быть, и нигде.

- Конечно, нигде, - сказал я. И тут я заметил, что отец Антанас стоит у дверей. Он слышал мои слова.

На другой день к нам пришла Марта.

- А, Марта, заходите, - сказал отец Антанас. - Вот мой племянник Пятрас. Он приехал из Алитуса.

Марта была высокая, костлявая, беловолосая женщина. Она внимательно посмотрела на меня:

- Немного похож на господина священника, так похож, что кажется, будто я его уже где-то видела.

- Идите, мальчики, на улицу, сейчас пойдем в костел, - сказал священник.

Когда мы проходили мимо Марты, она проводила нас долгим взглядом:

- Миколас похудел и вырос. Дети быстро растут в трудное время.

Мы шли в костел. Навстречу нам попадались гестаповские офицеры. А я шел и плевал на них. Всунул руки в карманы и посвистывал свою любимую песенку: «С утра сидит на озере любитель-рыболов».

- Вынь руки из карманов и прекрати этот свист, - сказал отец Антанас. - Посмотри на Миколаса.