- Надо было бы посоветоваться с папой. Все же он священник.
- Но ведь я уже обещал. Миколас столько раз был у нас. Они подумают, что я испугался.
- Ну ладно, - сказала мама. - Иди. Когда будешь там разговаривать, думай, о чем говоришь.
Священник сидел в комнате и читал газету. Сидел, положив ногу на ногу. Он был очень спокойный.
Мне еще ни разу не приходилось разговаривать со священником. Я думал, что он тут же начнет молиться или креститься. В общем, сделает что-нибудь необычное. А он посмотрел на меня и сказал очень правильно по-русски, чисто, четко и тихо:
- Добрый день, молодой человек. - Голос у него был ровный и высокий, - Садитесь. Миколас, к тебе пришли.
Удивительно, до чего он был спокойный, как какой-нибудь каменный Будда. А я волновался, у меня даже в горле пересохло. Неизвестно, как себя держать с этими священниками.
Вошел Миколас. И тут начались расспросы.
- Откуда вы приехали?
- Из Бобруйска.
- Бобруйск на Березине. Крепость, которую це смог взять Наполеон. Твой отец военный? В большом чине?
- Он генерал.
- О! Генерал Телешов. Такой красивый и вежливый. Генерал-коммунист. Материалист. И ты тоже материалист?
Я промолчал, потому что не знал, что такое «материалист». Первый раз в жизни слышал это слово.
- Миколас, - сказал священник, - кто такие материалисты?
- Они не верят в бога,- ответил Миколас. - Коммунисты - все материалисты.
- Ты тоже не веришь в бога и, может быть, смеешься над Мнколасом, что он ходит в костел?
- Я не смеюсь, - ответил я. - Но в бога я не верю. Это все сказки.
- Ты маленький,- сказал священник, - и ничего не понимаешь. Бог есть. - И священник понес такую чепуху, которую я в жизни не слышал. - Он всемогущ. Он творец земной жизни. - Священник внимательно посмотрел на меня. - Человек без веры - не человек. Он не живет, а думает о смерти и боится ее. А верующий не боится. Он живет вечно, сначала ка земле, потом на небе.
Я хотел промолчать, боялся обидеть священника, но почему-то не сдержался и сказал:
- А я не боюсь и не жду смерти.
- Идите гулять, мальчики. - Священник закрылся газетой.
После этого я подумал, что священник запретит Миколасу со мной дружить. Но он не запретил. Правда, я редко ходил к ним домой, но зато Миколас приходил к нам часто.
У нас Миколаса полюбили все. Маме нравилось, что он всегда аккуратный и вежливый; папе - что он хороший спортсмен; а Оле- неизвестно почему.
Пришло лето, и мама с Олей уехали в Ригу, а потом мы должны были с папой тоже уехать туда. Но на границе было неспокойно.. Фашисты часто переходили границу, их самолеты иногда летали над нашим городом. И папа уехать не мог.
- Слушай, Леня, - сказал однажды Миколас. - Все говорят, что скоро будет война. По германскому радио это говорили. Ты тогда уедешь?
- Не знаю. Разве может быть так неожиданно война?
В середине июня папа поехал на границу проводить военные учения и взял меня с собой.
А 22 июня в четыре часа утра мы проснулись от взрывов. К нам в комнату вбежал папин адъютант и крикнул:
- Товарищ генерал, немцы пошли!
- Боевую тревогу! - приказал папа. - Задержать! А, черт, что же мне с тобой делать?
Мы быстро оделись, вышли на улицу и сели в машину. Над нашей головой летели фашистские самолеты. Их было много-много. Они летели низко и высоко. Но папа даже не стал на них смотреть.
- На КП, - сказал папа шоферу.
Больше он не произнес ни слова.
На командном пункте дивизии было много народу. Но, когда мы вошли в землянку, все замолчали.
Доложите обстановку, - приказал папа дежурному майору.
- В четыре ноль-ноль гитлеровские войска перешли советскую границу. Одновременно начался обстрел, артиллерийский и минометный, второй линии. До штаба армии дозвониться не удалось.
- Соединитесь с командирами полков и скажите: без приказа ни шагу назад! - Папа пошел к выходу, я тронулся за ним, но он повернулся ко мне и сказал: - Оставайся здесь!
В штабной комнате было тихо. Только телефонисты монотонно и назойливо повторяли одни и те же слова.
- Товарищ майор, - сказал один телефонист.-Танки пошли. Спрашивают, что делать?
Майор выскочил из землянки. Он вернулся через минуту и прокричал в трубку:
- Генерал приказал: открыть фронт, пропустить танки и снова сомкнуться.
И тут над нашей головой раздался оглушительный взрыв. Потом второй, третий, четвертый.
- Нащупали, - сказал майор. - Как штаб армии?
Телефонист покачал головой.
В землянке сидеть было страшно. Все время разрывы и ничего не видно. Неизвестно, что наверху и куда подевался папа. Прошло уже несколько часов, а все оставалось по-прежнему. Шел бой. И тогда я потихоньку выбрался из землянки.
Читать дальше