Леонид Прокша - Мальчик в больших башмаках

Полковник привез сына в часть. Офицеры п солдаты узнали о большой радости командира. Об этом даже написали в газете и поместили фотографию:полковник с найденным сыном у блиндажа.

Несколько дней Иван Григорьевич расспрашивал Ваню, как он жил в деревне, как попал в Польшу, как расстался с бабушкой. Вместе погоревали, вспоминая се и мать.

- Что дальше мне делать с тобой?- раздумывал вслух полковник, глядя на Ваню.

Нужно было отправить сына в тыл. Но куда? Разве что послать в детский дом? Иван Григорьевич решил так и сделать. Однако Ваня, привыкший за эти дни к фронтовой жизни, не хотел уезжать.

- Направьте его ко мне,- попросил командир батальона разведки капитан Луценко.- Землянки наши далеко от передовой. Пусть побудет пока…

Полковник задумался. Ему тоже не хотелось расставаться с сыном - может быть, единственным родным человеком на земле. Когда-то снова доведется свидеться. Но па фронте суровая жизнь. Иван Григорьевич вспомнил свое детство - двадцатые годы,- когда он во время боя с оккупантами подносил отцу, белорусскому партизану, патроны. Тогда боевые товарищи отца советовали отправить маленького Ванюшу в деревню.

- Пусть закаляется,- решил отец.- У Советской власти много врагов, пусть учится защищать ее.

И вот Иван Григорьевич вырос воином. Почему же этот путь не пройти и его сыну?

- Ладно,- согласился Иван Григорьевич после долгих раздумий.- Бери, капитан, парнишку в свой боевой батальон,- и, помолчав немного, добавил: - Только ты, Денис, не очень. Малыш он еще.

- Есть, не очень,- ответил капитан.- Разрешите идти?

- Идите.

- Пошли, Ванюша.

Всю ночь разведчики орудовали ножницами и иголкой, рылись в каптерке, подбирая сапоги поменьше размером. Утром Ваня был одет по форме.

Теперь при встрече с отцом он обязательно отдавал честь и обращался к нему, как и все:

- Товарищ гвардии полковник…

- Здравия желаю, гвардии рядовой Светлович,- с улыбкой приветствовал его отец.

А бывалые солдаты за серьезность, с какой Ваня относился к выполнению своих новых обязанностей, в шутку называли его Иваном Ивановичем.

Все свободное время капитан Луценко занимался военным обучением Вани. Влюбленный в свое дело, он стремился и мальчугану привить боевые навыки разведчика. Иногда капитан брал Ванюшу понаблюдать за противником. По траншеям они пробирались на передовую. В этом месте окопы противника были очень близко, на расстоянии каких-нибудь ста-ста пятидесяти метров.

- Вот там,- шепотом объяснял Ване обстановку капитан,- находится немецкий пулемет. Сейчас гитлеровцам принесли обед. Ну, как бы ты подполз незаметно и бросил, скажем, на третье блюдо им гранату, а?

И тут же, слушая Ваню, капитан хвалил меткие ответы своего воспитанника. Вернувшись с передовой, Ваня, проделывал всю операцию практически. Паренек полз, как кошка, чтобы подать фашистам «третье блюдо».

Луценко ласково обнимал его и говорил:

- Хорошо, Ваня. Будет из тебя толковый офицер,- а в шутку добавлял: - Голос вот только надо отрабатывать, писклявый он больно у тебя.

Ваня краснел, а капитал вспоминал с улыбкой:

- У меня когда-то тоже никудышный был голос. А тут старшиной назначили. Так я забирался в сырой подвал, брал кусок льда в рот и давай выкрикивать команды, пока не охрипну. Отработал…

Действительно, у молодого капитана был густой баритон.

Долго Галя лежала в госпитале, среди раненых бойцов. Потом, когда ей разрешили вставать, ходила по палатам и помогала сестрам ухаживать за тяжелоранеными: подавала им лекарства, воду, даже делала несложные перевязки.

Но чаще всего она писала под диктовку раненых письма. Боец не всегда складно мог выразить свои мысли. Галя искусно дописывала недосказанные слова. Письма получались грамотными и интересными. Солдаты хвалили девочку. Ее полюбили и крепко привязались к пей.

Вскоре Галя совсем выздоровела. Она могла уже ехать домой. Но дома у нее не было, не было и родителей.

Бойцы упросили начальника оставить Галю при госпитале. Госпиталь стал ей домом. Здесь она подросла, окрепла. Вряд ли Боровский узнал бы теперь ту хрупкую девочку, которую несли автоматчицы в плащ-палатке.

Госпиталь жил привычной фронтовой жизнью. Выздоровевшие уходили на фронт, и не было бойца или офицера, который ушел бы, не повидавшись с Галей, не сказав ей на прощанье:

- Поедем с нами, Галя, воевать.

А что я буду там делать? - спрашивала девочка.

Будешь помогать раненым на поле боя!