Эльга Попова - Снежный Понь

– Он пони, – поправил папа и так же растерянно посмотрел на маму.

– Не сильно выше собаки, – мама провела ребром ладони невидимую линию от спины Поня к себе, получилось чуть ниже пояса.

– Действительно некрупный, – папа повторил мамин жест, получилось чуть выше колена.

– Просто маленький ещё, – голос мамы дрогнул. – Всего-то один день.

Папа нервно потеребил дужку очков.

– Но всё же никто не держит в квартирах лошадей, – он сказал это громко и отчётливо, чтобы придать вес сказанным словам.

– Никто, – согласилась мама, ведь вовремя сказанные весомые слова позволяют не наделать глупостей.

* * *

Папа стряхнул снег с куртки и, повесив её на крючок, помог маме снять пальто. Мама наклонилась и смахнула снег со спины Поня.

Папа поднёс палец к губам, призывая к тишине, но Поля всё равно не удержалась от радостного писка, а Владик пару раз подскочил на месте.

– Ну тихо-тихо! Сейчас опять соседка придёт и будет жаловаться на коней в доме, – папа снял очки и протёр запотевшие стёклышки. – Причём в этот раз она будет права как никогда.

Дети засмеялись, Понь постарался сдержаться, но не смог и тоже захохотал. Мама прыснула в кулак, а папа, глядя на них всех, развёл руки, покачал головой и… тоже рассмеялся.

Ужинали гречкой. Порцию Поня остудили на подоконнике, остальным досталась тёплая каша. Гречка Поню не особо понравилась. После мороженого он был разочарован её вкусом, но мама сказала, что питаться одним только сладким нельзя.

Было решено, что спать Понь будет на балконе. Папа принёс туда матрас, который с маминой помощью обзавёлся простынёй, подушкой и одеялом. Поню его спальня показалась очень уютной. Тут было прохладнее, чем в комнате, но при этом большие окна не пропускали внутрь снег и ветер. В темноте было видно, как в стекло бьются снежинки. Понь их любил, но сейчас он радовался, что спит под крышей, а не на улице у лавочки.

Была ещё одна радость. Она отличалась от прочих радостей как мороженое от гречки. Гречка, конечно, полезная и питательная, но мороженое – это м-м-м… Понь мечтательно закрыл глаза и провёл языком по губам. И та, особенная радость тоже была «м-м-м…». Эта радость грела, но не так, как греет горячий суп. Она грела, как мамина рука, смахивающая со спины снег. Эта радость была про семью, про то, что теперь она у Поня есть.

Суббота обещала быть весёлой. Мало того, что выходной, так ещё и первый день каникул! Пока Владик и Поля обувались, Понь нетерпеливо пританцовывал рядом. Подошла мама. Она проверила, плотно ли застёгнуты пуговицы и молнии, не торчат ли у детей уши из-под шапок и лежат ли в их карманах запасные перчатки. Оглядев совершенно голого Поня, мама озабоченно покачала головой. Она сняла с полки в прихожей полосатый шарф и повязала его на Поневу шею.

– Ну вот, так лучше!

Понь повертел головой, пытаясь разглядеть шарфик. Несколько непослушных прядок гривы выбились из-под него, припорошив яркие нитки облачком инея.

Мама легонько подтолкнула пони к большому зеркалу, стоящему в прихожей. Понь потоптался перед ним, любуясь собой, и довольно кивнул. Шарфик ему очень шёл!

– Жду вас к обеду! – напомнила мама, провожая компанию за дверь.

Владик с санками в руках, Поля и Понь тихонько спустились на один лестничный пролёт и, миновав тринадцатую квартиру, уже не сдерживаясь поскакали вниз. Сквозь топот Полиных сапожек, цокот Поневых копыт и шорох Владикового комбинезона смутно слышалась брань Зинаиды Фёдоровны. Сварливая соседка знала, что из-за шумных детей у неё снова начнётся мигрень, и почти час караулила под дверью, чтобы не пропустить момент, когда те побегут на прогулку.

Ребята выскочили из подъезда. Вчерашняя сизая туча, выдавив из себя всё, что в ней было, бесследно исчезла. Без неё небо оказалось невозможно синим, а снег – невозможно белой, он так блестел под солнцем, что приходилось щуриться.

Асфальт на проезжей части был расчищен, но тротуар покрывал слой скользкого укатанного снега.

– Понь, садись на санки! – предложил Владик.

– Да! – поддержала брата Поля. – Садись, мы тебя покатаем!

Понь плюхнулся на деревянный настил, ребята налегли на верёвку, и санки заскользили. Встречные прохожие удивлённо разглядывали необычный экипаж, кто-то хмурил брови, кто-то смеялся. Один пожилой господин, которого ребята обогнали, заметил им в спину:

– Эк у вас всё странно получается!

– Что странно? – спросил Понь, повернув голову.