Сельма Лагерлеф - Том 2. Удивительное путешествие Нильса Хольгерссона с дикими гусями по Швеции. Сказки

Прошлым летом, когда Ярро был еще желтеньким пушистым утенком, он всякий раз пугался, заслышав над зарослями тростника отчаянный крик:

— Цезарь идет! Цезарь идет!

И если Ярро видел, как этот коричневый, в белых пятнах, с клыкастой пастью пес бредет среди тростниковых зарослей, ему чудилось, будто перед ним — сама смерть. Больше всего на свете селезень боялся встретить Цезаря.

И на беду свою Ярро угораздило попасть в ту самую усадьбу, что была Цезарю домом. И вот теперь пес стоял над ним.

— Это еще кто такой? — проворчал Цезарь. — Как ты попал в эту горницу? Разве твой дом не в тростниковых зарослях?

Ярро едва собрался с духом ему ответить и пискнул:

— Не гневайся на меня, Цезарь, за то, что я попал в эту горницу! Это не моя вина. Меня подстрелили. И люди сами уложили меня в корзинку.

— Вот как? Стало быть, люди сами уложили тебя в корзинку! — тявкнул Цезарь. — Значит, они собираются тебя вылечить. Хотя, по мне, было бы куда умнее съесть тебя, раз ты в их руках. Но все равно в этой горнице ты в безопасности. И нечего так дрожать. Мы — не на озере Токерн.

С этими словами Цезарь отошел и улегся перед пылающим очагом. Лишь только Ярро понял, что ужасная опасность миновала, он ощутил страшную усталость и снова погрузился в сон.

Когда селезень проснулся, он увидел, что перед ним стоит плошка с зерном и мисочка с водой. Несмотря на слабость, он принялся есть. Хозяйка, увидев, что он клюет зерно, подошла и ласково погладила его. Ярро снова заснул. И так много дней подряд он только и делал, что спал да ел.

Однажды утром Ярро почувствовал себя настолько бодрым, что вылез из корзинки и заковылял по полу, но, не сделав и нескольких шагов, упал да так и остался лежать. Тут подоспел Цезарь, разинул свою огромную пасть и схватил селезня. Ярро снова подумал, что пес собирается его загрызть, но Цезарь бережно отнес селезня в корзинку, не причинив ему ни малейшего вреда. Ярро проникся необычайным доверием к Цезарю и в следующий раз, когда отправился разгуливать по горнице, подошел прямо к Цезарю и улегся рядом с ним. С тех пор пес и селезень стали добрыми друзьями, и каждый день теперь Ярро подолгу спал в лапах у Цезаря.

Но еще больше, чем к Цезарю, Ярро привязался к хозяйке. Ее он ни чуточки не боялся и даже терся головкой о хозяйкину руку, когда она приносила ему корм. Стоило ей выйти из горницы, как он вздыхал от горя; когда же она возвращалась, он радостно кричал ей на своем утином языке:

— Добро пожаловать!

Ярро начисто забыл, как он прежде боялся и собак, и людей. Теперь ему казалось, что они кротки, добры, и он полюбил их. Ему хотелось скорее выздороветь, полететь на озеро Токерн и возвестить всем уткам-кряквам, что их заклятые враги совсем неопасны и нечего их бояться.

Ярро заметил — у людей, как и у Цезаря, глаза такие спокойные-спокойные. Заглянешь в них, и тебе становится хорошо! Единственная обитательница горницы, с кем он не любил встречаться взглядом, была Клурина — домашняя кошка. Правда, и она не причиняла ему зла, но он ей ни капельки не доверял. Кроме того, она вечно насмехалась над ним за то, что он так привязался к людям.

— Думаешь, они из любви заботятся о тебе? — говорила Клурина. — Вот погоди, разжиреешь, они быстро свернут тебе шею! Уж я-то их знаю!

У Ярро, как у всех птиц, было нежное, преданное сердце, и кошкины слова ужасно огорчали его. Он не мог поверить, что хозяйка захочет свернуть ему шею. Ничего подобного не мог он подумать и о ее сынке, крошечном мальчугане, который, лепеча и мирно играя, часами просиживал возле его корзинки. Ярро казалось, что люди любят его не меньше, чем он их.

Однажды, когда Ярро с Цезарем, как обычно, лежали у очага, Клурина, усевшись рядом, начала дразнить селезня:

— Любопытно, Ярро, что вы, утки-кряквы, станете делать на будущий год, когда Токерн осушат и превратят в пашню?!

— Что ты такое мяукаешь, Клурина! — в ужасе вскочил Ярро.

— Ах, я всегда забываю, Ярро! Ведь ты не понимаешь людские речи! Не то что мы с Цезарем! — замурлыкала кошка. — А не то бы ты услыхал, как еще вчера работники, которые приходили к хозяину, толковали, будто из озера Токерн отведут всю воду и дно его на будущий год станет сухим, как пол в нашей горнице. Куда же вы, утки-кряквы, тогда денетесь?

Услыхав кошкины слова, Ярро так разозлился, что зашипел, словно уж.

— Ты — злюка, точь-в-точь как птица-лысуха, — закричал он Клурине. — Ты хочешь натравить меня на людей! Не верю, чтоб они замыслили такое! Ведь они-то знают, что Токерн — собственность крякв! Зачем людям обездоливать и лишать родного дома тысячи птиц?! Все это ты нарочно придумала, хочешь меня запугать. Чтоб тебя задрал Горго-орел! Чтоб хозяйка отрезала тебе усы!