version="1.0" encoding="utf-8"?> prose_classic Сельма Лагерлеф Том 4. Император Португальский. Возница. Предание о старом поместье. Перстень рыбака
Она прожила долгую жизнь, пятьдесят лет из которой отдала творчеству, став автором двадцати семи крупных произведений. И любая из самых знаменитых ее книг могла бы обессмертить ее имя.
В четвертый том Собрания сочинений лауреата Нобелевской премии, шведской писательницы Сельмы Лагерлёф, вошли произведения последних лет жизни — роман «Император Португальский», повести «Возница», «Предание о старом поместье», рассказ «Перстень рыбака».
ru sv Анна Владимировна Савицкая Нина Константиновна Белякова Фаина Харитоновна Золотаревская Елена А. Паклина FictionBook Editor Release 2.6.6 06 June 2017 88DEFD39-1F67-4FBD-94D6-05439CFEC831 2.0 Сельма Лагерлёф. Собрание сочинений в четырёх томах. Том 4 Художественная литература Ленинград 1993 5-280-01996-8
― ИМПЕРАТОР ПОРТУГАЛЬСКИЙ ―
(перевод А. Савицкой)
Сколько уже прошло лет, а Ян Андерссон из Скрулюкки [1] Скрулюкка. — Большинство географических названий в данном романе вымышлено: Скрулюкка, горный хребет Снипа, озеро Дувшён, Дувнесский завод, усадьба Фалла и т. д.
не уставал рассказывать о том дне, когда его малышка появилась на свет.
Ранним утром он сходил за повивальной бабкой и другими помощницами, а затем просидел на колоде в дровяном сарае всю первую половину дня и добрую часть второй безо всякого дела, просто ожидая.
Дождь на улице лил как из ведра, и не обошлось без того, что ему тоже досталось, хотя вроде он сидел под крышей. Дождь проникал к нему влагой сквозь щели в стенах и каплями с прогнившего потолка, а ветер то и дело шквалом обрушивался на него через не имевший двери вход в сарай.
«Интересно, считает ли кто-нибудь, что я рад этому ребенку?» — пробормотал он, сидя на своей колоде, и при этом так поддал ногой по щепке, что она вылетела во двор. «Ибо это — самое большое несчастье, которое могло со мной приключиться. Когда мы с Катриной поженились, сделали мы это потому, что нам надоело быть батраком и служанкой у Эрика из Фаллы и хотелось жить своим домом, а уж конечно, не потому, что мы собирались иметь детей».
Он опустил голову на руки и тяжело вздохнул. Естественно, холод, сырость и это долгое, томительное ожидание сделали свое дело, повергнув его в мрачное настроение, но причина была далеко не только в этом. Сетования его имели под собой серьезные основания.
«Работать, — думал он, — работать — вот что мне приходится делать с утра до вечера, но до сих пор я по крайней мере имел покой по ночам. Теперь этот младенец, верно, будет кричать, и покоя не будет и ночью».
После этого его охватило еще большее отчаяние. Он убрал руки с лица и так сцепил их, что затрещали суставы.
«До этих-то пор мы хорошо сводили концы с концами, потому что Катрина так же могла ходить на работу, как и я. Но теперь ей придется сидеть дома и смотреть за ребенком».
Он так мрачно уставился перед собой, словно уже наяву видел, как голод и нужда крадутся через двор, чтобы проникнуть в избу.
«Да уж, — сказал он и в подкрепление своих слов с силой ударил кулаками по колоде, — я хочу только сказать, что знай я в тот раз, когда Эрик из Фаллы пришел и предложил мне строиться на его земле и дал немного паршивых бревен для избы, знай я тогда, что все кончится вот этим, лучше бы отказался от всего и остался бы жить при конюшне в Фалле до конца моих дней».
Это были жестокие слова. Он это чувствовал, но у него не было ни малейшего желания брать их назад.
«Случись какое…» — начал он, потому что зашел уже так далеко, что хотел сказать, что не возражал бы, если бы с ребенком случилось какое-нибудь несчастье еще до появления на свет. Но он так и не успел договорить. Его прервал слабый писк, донесшийся сквозь стену.
Сарай был пристроен к избе, и когда он прислушался, то услышал, что пищание это доносится именно оттуда. Он, конечно, сразу понял, что это означает, и молча застыл на своей колоде, не подавая признаков огорчения или радости. В конце концов он слегка пожал плечами.
«Да, значит, свершилось, — сказал он, — теперь я хоть смогу с Божьей помощью пробраться в избу и обогреться».
Но это утешение тоже пришло не сразу. Он продолжал сидеть и ждать, час за часом.
Читать дальше