Адам Шогенцуков - Солнце перед ненастьем

— Смотри, Залим! Там кто-то есть! Какой-то зверек! — наперебой закричали девочки.

— Вижу, не слепой.

— Надо его спасти! Он же утонет!

— Как его спасешь?

— Надо плыть туда!

— Вы что, с ума сошли? Не видите, что с рекой делается.

В самом деле, река бурлила все пуще. Противоположный берег побелел от пены, словно губы горячего коня, грызущего трензеля. Да и сам поток, стремительный и бешеный, был ни дать ни взять альп, сказочный скакун.

— Ты просто трусишь, — с издевкой заметила Нина. — Жаль, Хасана нет, он бы поплыл.

— Ну и пусть плывет, если хочет.

А Хасан тут как тут, сбежал с горы и остановился возле друзей.

— Ух ты! Разбушевалась нынче Шоджана! — воскликнул он. — Глядите, как крутит, аж в глазах рябит!

— Вот он, пришел! — обрадовалась Нина. — Хасан, видишь дерево?

— Вижу. Ну и что?

— Там какой-то зверек — то ли белка, то ли еще кто. Видишь?

— Не.

— Да ты посмотри получше! Во-он там, внизу, у самой воды.

— А-а, верно! Что-то серое…

— Надо его спасти!

— Надо-то надо, да как?.. — с сомнением сказал Хасан. — Вброд не пройдешь — глубоко, вплавь тоже не доберешься…

— Эх, ты! — разочарованно протянула Нина. — А я думала, ты смелый…

— Да ты погляди, как крутит! Унесет ведь.

— Унесет! Ты что, плавать не умеешь? Тут всего-то метров десять, не больше…

— Когда река спокойная, я и пятьдесят проплыву, а сейчас…

— Так, значит, пусть он там погибает, а вы с Залимом будете стоять на бережку да глядеть? Трусы вы оба! — И Нина гневно отвернулась.

Хасан стоял багровый от смущения, не зная, что отвечать на столь оскорбительное обвинение.

В этот момент сквозь шум воды пробился какой-то звук — не то визг, не то мяуканье. Ствол дерева уже погрузился в воду, на поверхности торчали только ветви. На одной из них сидел серый котенок и отчаянно вопил. Вот он опустил переднюю лапку, коснулся воды и испуганно отпрянул. Потянулся вверх, к ветке повыше, — не достал и снова замяукал.

— Ну что же вы стоите, ребята! — взмолилась Нина. — Ведь утонет!

«Побежал бы ты побыстрее, может, горлинка была бы жива…» — вспомнились Залиму слова деда. Они словно подтолкнули его — он повернулся и заспешил вверх по течению. А Хасан юркнул в заросли лозняка. Вскоре он появился с длинной толстой палкой; быстро сбросил рубашку, брюки и осторожно вошел в реку. Шаг, еще шаг, еще… Вода поднялась уже выше пояса, бурлит и крутит, сбивает с ног, а до дерева все еще далеко. Сколько ни старался Хасан дотянуться до него палкой, так ничего и не вышло.

— Да не бойся ты! Плыви смелее! — кричали девочки.

Однако плыть Хасан не решился и вышел на берег. Когда он отжимал в кустах трусы, то заметил, как к берегу вышел уже раздетый Залим.

По правде сказать, Залиму очень не хотелось лезть в реку. Он стоял над самой водой, опасливо поглядывая на волны, и впрямь напоминавшие жеребца-неука, который мчится по ущелью, грозно отфыркиваясь, рыская из стороны в сторону. Мальчик вдруг представил себе, что́ бы он стал делать с таким скакуном. Подскочить сбоку, ухватиться за гриву, потом резко оттолкнуться ногами от земли и — на спину! Конь выгибает шею, бьет копытами, взвивается на дыбы. Залим всем телом ощущает горячую упругость конской спины. Он натягивает поводья, стремясь сломить бешеное упорство животного, подчинить его своей воле… И Залим сам не заметил, как вошел в реку. Когда вода стала ему по пояс, он оттолкнулся от каменистого дна и поплыл по течению, изо всех сил работая руками, норовя забирать правее, ближе к середине.

— Залим плывет! Молодчина, Залим! Держись! — вопили с берега девочки.

Залим ничего не слышал. Он боролся с течением, которое несло его мимо дерева. Ветка, за которую он схватился рукой, обломилась. Он рванулся вправо и в последний момент уцепился за острый выступ валуна. И тут же почувствовал, что правая нога попала в какой-то капкан — это были затонувшие корни дуба. С трудом высвободил ногу, обеими руками обхватил валун. Вокруг ходуном ходили волны, бились о плечи, заливали лицо.

— Брось, Залим! Не надо! — кричал Хасан. — Плыви назад!

— Нет! Нет, Залим! Ты молодец! Скорее сними котенка! — не унимались девочки.

До слуха Залима долетали только обрывки фраз. Он нащупал ногой ствол дерева, встал на него. Теперь вода была ему только по грудь. Держась за толстый сучок, опираясь о него, влез на валун. С берега донеслись ликующие возгласы.

Увидев рядом с собой человека, котенок с жалобным мяуканьем потянулся к нему. Залим взял его за мокрую, облипшую шкурку, посадил себе на ладонь. Котенок, видно совсем обессилевший, мелко дрожал, разевал в беззвучном плаче рот, устало прикрывал глаза. Где-то совсем близко от ладони, словно крошечные часики, тревожно стучало маленькое кошачье сердце.