Павел Катаев - Алтайское солнце

— Это ты постучал в окно?

— Я, — также шёпотом ответил мальчик.

— Я крикнула, чтобы ты заходил, но очень тихо. У меня болит горло, — прошептала девочка.

И, чтобы услышать её, Жене пришлось подойти к дивану совсем близко.

— Я болею, но уже выздоравливаю, — снова прошептала Мила. — Расскажи, как тебя принимали в пионеры.

Женя снял пальто и уселся на стуле рядом с диваном. На шее у него был повязан красный галстук, и мальчику казалось, что в комнате стало светлее, чем было.

Женя подробно вспомнил, как их принимали в пионеры. Даже не забыл рассказать, что Дима уронил со сцены свой альбом с рисунками и что потом этот альбом ходил из рук в руки по всему зрительному залу и все рассматривали рисунки и одобряли их автора.

— Знаешь, о чём я думала? — шёпотом спросила девочка и сама же ответила: — О солнце.

— О каком солнце? — удивился Женька и с испугом посмотрел на Милу.

Может быть, она бредит? Но нет, вид у девочки совсем-совсем нормальный, хотя лицо покрыто румянцем, какой всегда бывает при повышенной температуре.

— О самом простом, — прошептала девочка и даже приподнялась в постели. — Ведь солнце везде одинаковое, одно и то же, верно?

— Конечно, верно!

— И у тебя в Москве, и у меня в Свердловске, и и Веры в Кемерове — верно?

— Нуда!

Мила снова опустила голову на подушку, закрыла глаза и прошептала:

— Здесь, на Алтае, оно совсем другое!

— Кто другой? — не понял Женя. Может быть, девочка действительно бредит?

— Солнце! — прошептала Мила. — Оно здесь ярче! Его здесь больше!

И вдруг Женька отчётливо понял то, о чём говорила девочка. Он и сам много раз думал об этом. Солнце над степью всегда казалось ему совсем другим, чем в Москве. Оно словно бы пронизывало всю степь, проникало во все, даже самые укромные уголки строений и жилищ. Однажды утром Женька даже обнаружил солнечный луч под кроватью, куда полез за ботинками. Как солнце там очутилось, до сих пор было для мальчика загадкой. Наверное, отразилось, как в зеркале, в распахнутой створке окна.

Даже в плохую погоду алтайское солнце нет-нет да даст о себе знать далёким лучом у горизонта или золотым пятном среди серых туч над головой.

Размышляя о солнце, мальчик представил себе не только Алтайскую степь, но и Уральские горы, Волгу, Москву — всё огромное пространство страны.

— О чём ты задумался? — услышал мальчик шёпот Милы и пришёл в себя.

Он, что называется, спустился с небес и нашёл себя в небольшой комнате, слабо освещённой электрической лампочкой, увидел этажерку с книгами в углу, круглый стол, покрытый скатертью, железную кровать с пышными подушками и больную девочку на диване, до подбородка укрытую одеялом.

Он снова очутился в Алтайской степи, в целинном посёлке «Молодёжный».

Что же ответить Миле на её вопрос? И мальчик сказал:

— Я задумался о жизни.

Женька выбежал на улицу.

В степи непривычно тихо, будто в комнате. Все обычные звуки совхоза — тарахтение тракторов, стук движка, шум автомобильных моторов, мычание коров на скотном дворе, звон наковальни в кузне под проворным молотком дядя Кости — слышатся отчётливо, словно рядом.

А с неба медленно, как в московском дворе, падает мелкий снежок.

В восхищении стоял мальчик на крыльце, не понимая, что же происходит в природе. А секрет состоял в том, что прекратился ветер, и зима этим воспользовалась. За ночь она завалила степь таким толстым снежным слоем, что теперь уже трудно будет ветру снова оголить окоченевшую землю.

— Немедленно в дом! — послышался из кухни мамин крик.

Нехотя Женька вернулся в прихожую и закрыл за собой дверь. За дверью, на улице, осталась нарядная зима. Здесь же, в прихожей, мальчик почувствовал холод и поёжился.

— Ну вот, не хватало ещё, чтобы ты заболел! Быстро, быстро в комнату! Сейчас выпьешь горячего чаю!

Женя вернулся в комнату, подошёл к окну. За окном лежала заснеженная степь, но теперь уже обстановка изменилась. Снова прилетел ветер, завыл и зашумел в трубе, подхватил снежок с поверхности сугроба и понёс его вперёд, мимо дома, вдоль улицы, словно мелкую волну.

Николай Сергеевич, который по причине воскресенья не пошёл в свою мастерскую, шагнул к сыну, положил руку ему на голову и проговорил:

— Вот и снова зима. Один год закончен, нужно к новому году готовиться.

— Зачем к нему готовиться? — удивился Женя. — Новый год и сам придёт, без всякой подготовки.