Алексей Леонов - Лёнькин букварь

— А я сам не хочу, — сказал я и полез из-за стола.

— Сидеть! — приказал отец. — Добровольцев голодать нам не надо. Я рассказываю вам, как меня воспитывали. Я, если брал когда топор отцовский, долото или рубанок, то потом у меня спина неделю чесалась. Такой был ваш дед Никита, строгий.

— Худой старик был, — поправила мать. — Чем же ребятам учиться работать, как не отцовским инструментом? Наш дед Паня сам приставлял ребят к любому делу, когда справлял чего. Все мои братья теперь за что ни возьмутся, всё умеют делать.

Дед Никита жил в Москве. Я его ещё ни разу не видал и не знал, что он такой злой, обижал моего отца. Дедовская изба стояла заколоченная. Я иногда взбирался на железный навес с кем-нибудь, загорал и смотрел за садом. В саду росли в два ряда груши и яблоня-«конфеточка», как мы её называли, самая ранняя и сладкая. Наверное, этот сорт какой-то заботливый садовник вырастил специально для ребят. Только выберется завязь из цветов, чуть округлится — и уже сладкая, рви, если позволяют, и кормись.

Палочек я нарезал в глотовском саду за школой — кленовых. Однажды, когда уже скирдовали хлеба, скошенные вручную, а комбайном намолотили много зерна, и это зерно повезли сдавать на элеватор в Чернь, я с Лёнькой, Пататаны и Шурка Беленький прокатились с обозом до глотовской кузницы. Мой отец был в обозе. Он наказал нам идти сразу домой, но лишь обоз скрылся за садом, мы свернули на межу, обошли огороды кузнеца и Фили — портного — и нырнули в непролазные заросли терновника и разных деревьев, выросших от семян, занесённых ветром с деревьев по канаве сада.

Мы прокрались бесшумно к опушке сада, затаились и стали высматривать сторожа, строить свои планы. За стволами яблонь и груш краснела школа. Недалеко от школы был виден шалаш. Сад белел и краснел спелыми яблоками. На грушах было множество зелёных плодов. Мы нигде не увидали сторожа. Нам нужны были кленовые побеги на палочки, а при виде отяжелевших от плодов яблонь вдруг захотелось яблок.

— Лёнь, — зашептал Шурка Пататан, — я пойду посмотрю, где сторож. Мы потом нарвём яблок.

— А если он тебя поймает?

— Нет. Он не трогает, когда только по дорожке идёшь. Мы с Колькой ходили.

— Ступай. Только смотри!

Шурка пополз через кусты к дорожке, идущей мимо шалаша к школе. Он быстро скрылся от нас. Шурка Беленький на четвереньках проскакал к ближней груше и нашёл несколько падалиц. Мы уселись в кружок и принялись поедать груши.

— Хорошо тут ребятам глотовским, — сказал Шурка Беленький. — У них столько садов.

— А у нас тоже два сада. И наши лучше. У нас дуб посерёдке растёт и на канаве сколько дубов. А заграничные тополя у нас какие! И берёзки!

— А у них конфеточка есть? — спросил Лёнька.

— Конфеточки у них нету, — сказал я, хотя точно не знал об этом. — Сидите, а я посмотрю за Пататанчиком.

Я выбрался из зарослей. Посыльный направлялся от шалаша через сад к нам. Я догадался, что можно не бояться сторожа, подошёл к грушовке и набрал на земле под яблоней самых крупных и жёлтых яблок. Шурка Пататан тоже подбирал яблоки. Не доходя до меня он крикнул:

— Дед носом клюёт, можно все яблоньки оборвать.

Вдруг я увидел у шалаша чернобородого деда. Это был сторож, старик Стебаев.

— Шурка, он! — крикнул я.

Мы бросились в кусты, в самую глушь. Яблоки падали у меня из подола рубахи и из кепки. Пататан рассыпал свои сразу, когда я ему крикнул про сторожа. Мы пробрались к огороду Фили, притаились в кустах.

— Проснулся, леший, — сказал Пататан. — Он, наверно, колдун. Спал, аж храпел — и проснулся.

— А может, на него яблоко свалилось, разбудило, — сказал Колька.

— Надо опять разведку послать, — сказал я. — Яблоки больше не берём, а наломаем кленков и домой пошагаем.

— Он услышит, как будем ломать, — предупредил Лёнька.

— А мы тихо. Ну, кто пойдёт? — спросил я.

Шурка Беленький отвернулся, словно не слышал моего вопроса. Пататан старший ответил:

— Я ходил. Теперь не моя очередь.

— Колька ещё мал, — сказал я. — Лёнь, ты пойдёшь.

— Да, а как я вас потом найду? Нет, пускай Шурка идёт, — показал он на Беленького.

— Я за грушами ходил, — ответил тот.

— Ну, бояки, сидите. Я сам схожу.

Ребята притихли. Наверное, им было неудобно, что я должен отправляться на разведку. Они заспорили друг с другом. Я подобрал камешек и бросил вверх, в их сторону. Они разом притихли…

Сторож от шалаша направился в другой конец сада. Нас он, наверное, не заметил, а то пошёл бы в нашу сторону. Я сразу начал сламывать самые ровные кленовые побеги и, пока дошёл до ребят, запасся ими на целых сто палочек. Им палочки ещё не нужны были. Шурка Беленький был моложе меня на целый год, а другие на два и больше. Они наломали себе хлыстов — на «лошадей», на сабли, что сделал и я тоже, чтобы не идти от Глотова до Каменки пешком.