Анвер Бикчентаев - Большой оркестр. Сколько лет тебе, комиссар?

Вскоре Миша притащил буханку серого хлеба, большой кусок варёного мяса и чайник с кипятком.

- Наш лесной сухой паёк,- улыбнулся дядя Ваня.- Садись за стол и принимайся за еду.

Он поровну разделил хлеб и мясо. Себе, взрослому, больше не взял, хотя и имел на то полное право.

Пока Азат и дядя Ваня ели, мальчишки сидели в стороне и с любопытством следили за новеньким.

Потом дядя Ваня, забравшись на нары, немедленно захрапел, и Миша сказал, как бы оправдывая его:

- Он не спал двое суток. Ему полагается двойная порция.

Азат всё ещё сидел за столом, медленно дожёвывая кусок мяса. Приятели подошли к столу. Они, наверно, ждали, что первым заговорит новенький. А что им скажешь? Они тут свои, бывалые, не то что Азат. Им бы самим следовало начать разговор… Но они молчали.

- Куда меня определят?-спросил наконец Азат.

Ему, по-видимому, не стоило спрашивать об этом.

- Это не твоя забота,- отрезал Миша.- На то есть начальство.

- Наш командир не любит мальчишек в отряде.

Лишняя обуза,- добавил Микола Фёдорович.- Вот такие дела…

- Поэтому тех, кто негоден, переправляем в соседние деревушки,- радостно сообщил Миша.- На постоянное жительство.

- Или на Большую землю, если от них пользы как от козла молока,- заключил Микола Фёдорович.

- А вы годные?

- Мы - другое дело. Мы спецы.

- Какие же вы, к примеру, спецы?

- Я работаю у повара,- важно сообщил Миша,- а он заместитель фельдшера.

- Не трепись! - одёрнул его Микола Фёдорович.- Никакой я не заместитель, просто помощник у дяди Вани.

Азат горестно вздохнул: куда ему до этих мальчишек! Они при деле. А его прогонят из отряда. Это как пить дать.

- Я тебе, парень, не завидую,- произнёс Миша, словно сожалея,- ты не понравишься нашему командиру.

- Ахтунг! - неожиданно вскипел Микола Фёдорович. Он, наверно, считал необходимым повторять любимые словечки дяди Вани.- Ты, того, зубы не заговаривай. Сказано было, твой черёд мериться силами. Выходи в круг.

Азат сперва не понял, о чём идёт речь. Кто и с кем должен мериться силами?

Однако Миша уже отступил на один шаг, расставил ноги, как это делают боксёры, и сказал Азату:

- А ну выходи на середину! Будем бороться.

- Ты что? - пробормотал Азат.

- Давай, давай, нечего канителиться. Или труса празднуешь?

Азату ничего другого не оставалось делать, как выйти из-за стола.

- Подходи ближе, пацанёнок, выбирай себе место, куда хочешь упасть,- задирался Миша.

Наверно, такой обычай у партизанских мальчишек: сперва бороться, а потом уж знакомиться.

«Что подумают ребята, если я им скажу, что тоже не спал двое суток? Пожалуй, не поверят и решат, что я трушу…» - размышлял Азат.

Кому же охота прослыть последним трусом? Каждый порядочный мальчишка знает: такой позор не прощают.

Азат не новичок в вольной борьбе. Мужчины в их роду никогда не отказывались от боевых схваток. Во главе династии стоял сам седовласый бабай. Даже в семьдесят лет он небезуспешно боролся на праздниках-сабантуях. А внуку такого бабая и подавно положено защищать честь батыра.

«Главное - повалить, а припечатать соперника - плёвое дело»,- думал Азат, насторожённо разглядывая Мишу.

Миша показал себя увёртливым соперником, но с самого начала допустил большую оплошность - позволил своему противнику оторвать себя от пола. Азат этим не замедлил воспользоваться: покружил Мишу и, внезапно развернувшись в обратную сторону, повалил его на пол.

Не успел, однако, Азат отдышаться, как вперёд выступил другой боец, Микола Фёдорович.

- Погоди отряхиваться. Дело будешь иметь со мной. Мы так легко не отпускаем своего противника.

- Ну вас! - огрызнулся Азат, еле переводя дыхание.- На кой мне сдались ваши схватки. Надоело мне…

- Надоело, говоришь? - С этими словами Микола Фёдорович стал на место Миши, так же расставил ноги, а потом сказал: - Если ты одолеешь меня, я готов вызвать тебя тысячу один раз, вот сколько. Хоть до самого конца войны будем бороться.

К удивлению Азата, Микола Фёдорович оказался слабаком. Азату почти ничего не стоило подмять его под себя.

- Он после болезни,- немедленно бросился защищать своего друга Миша,- поэтому ты так быстро и положил его на обе лопатки. У него и сейчас температура тридцать восемь! Если не веришь, градусник поставим.

- На этот раз его взяла,- вяло проговорил Микола Фёдорович, неуклюже поднимаясь с пола.- А болезнь не в счёт. Не болтай глупостей.

- Как - не в счёт? - заартачился было Миша, желая во что бы то ни стало выгородить друга, но тот только недовольно отмахнулся.