Анвер Бикчентаев - Большой оркестр. Сколько лет тебе, комиссар?

- Болезнь не в счёт. Сила в счёт.

- Ба, никак, наш новенький всё ещё дрыхнет? - шумно поразился Микола Фёдорович.

В его голосе неприкрытая насмешка. Азат как ужаленный подскочил. Потёр глаза и огляделся:

- Неужели проспал?

- Вон оно, солнышко, куда укатило.

Мельком взглянув на позолоченные макушки сосен, новичок стал натягивать сапоги. Как хорошо, что успел их починить, когда служил денщиком. Без них бы тут, в лесу, считай, пропал.

- Готов! - доложил он, отдав честь по всем правилам.- Может, снова померимся силами? Ты же обещал мне тысячу и одну схватку наперёд, до самого конца войны…

Помощнику дяди Вани, наверно, было не до шуток.

Он лишь головой тряхнул. «Куда там бороться!» - как будто хотел сказать он.

Его почти не видно из-за большой груды грязного белья. Он перебирает и сортирует вещи. Штаны откладывает в одну сторону, рубахи - в другую. По всему видно, что затевает большую стирку.

«Бабьим делом занимается»,- хотел съязвить Азат, но благоразумно промолчал. Другой бы на месте Миколы Фёдоровича от стыда провалился сквозь землю, а этот ещё важничает.

- Дали два дня сроку, значит, жди добрую драку,- рассуждал он, стоя на коленях перед железной печуркой и пытаясь разжечь сырые дрова.

Огонь не брался, печка дымила, и глаза у Миколы Фёдоровича отчаянно слезились.

- Мы её, эту битву, за версту чуем,- говорил он, чихая и кашляя, но не отступаясь от печурки.

Затопив чугунку, помощник медика долго колдовал над мылом. Достал два куска, взвесил на ладонях, а потом спрятал один кусок обратно в вещевой мешок. Наверно, решил сэкономить для следующей стирки.

Ему не понравилось, что новенький сидит без дела. Бездельник хуже противника. Хмуро покосившись на Азата, Микола Фёдорович спросил:

- Как поживает твой отец, король французский?

- Он у меня сроду королём не был!

- А я подумал, может, поэтому ты рассиживаешь…

После такой оскорбительной шутки у Азата зачесались кулаки. Но Микола Фёдорович, не отвлекаясь от дела и не обращая внимания на вспыхнувшего обидой Азата, скомандовал:

- А ну мотай к Мишке! Он, должно быть, оставил тебе пожевать. После без задержки топай к командиру. Ну!

- Что «ну»?

- Полагается отвечать по форме.

- Буду я ещё всякому отдавать честь…

Сердито грохнув дверью, Азат направился на кухню. До неё метров сто ходу - рукой подать. После такого отдыха Азат и трёхкилометровку мигом одолел бы. Однако он не стал спешить, а укрылся под деревом, потому что услышал над головой шум мотора. Осторожно глянул вверх: над лесом висит «рама» - немецкий разведывательный самолёт. Не иначе, как высматривает партизанскую стоянку.

«Пусть себе жжёт бензин! - рассудил юный партизан.- Всё равно ничего не увидит».

Ещё он подумал о Мише: «Дуется на меня после вчерашнего или нет? Наверно, дуется».

Самолёт, по-видимому, ничего не высмотрел и улетел. Теперь можно пуститься во весь дух. Но не тут-то было. Не успел Азат сделать и нескольких шагов, как лицом к лицу столкнулся с партизаном в длиннющей шинели. Не вынимая изо рта потухшую трубку, партизан сказал:

- Одобряю!

- Что вы одобряете? - не понял Азат.

- Боевую сноровку. Я наблюдал за тобою: выбежишь ты под немецкий самолёт или нет? Не сунулся на открытое место, правильно поступил. С того самолёта-разведчика можно сфотографировать самую малую букашку.

Азат впервые видел этого человека. Кто он?

Однако расспросить не успел. Партизан с потухшей трубкой исчез так же внезапно, как появился.

Азат подошёл к партизанской кухне.

Миша-поварёнок встретил его не более приветливо, чем вчера. Не обращая внимания на новичка, он хлопотал над огромным котлом, в котором запросто можно было сварить полслона.

- Послушай,- обратился к нему Азат.- Кто у вас тут ходит в длиннющей шинели и с потухшей трубкой?

- Начальник штаба. А что?

- Просто так спросил…

Оба замолчали. Разговор явно не клеился. «Дуется»,- решил Азат.

- Ты чего не вовремя? - заговорил Миша-поварёнок.- Завтракать поздно, а обедать рановато. Проспал, что ли?

- Угу…

Миша-поварёнок, не переставая ворчать, остановился перед ним с половником в руках:

- Живо подавай тару. Мне с тобой возиться некогда, сам видишь.

У Азата аппетит что надо. Тарелки жиденького горохового супа да маленького, с ладонь, куска хлеба точно не бывало. Съесть-то съел, да не насытился.

- Добавки не будет.

- Я и не жду.

- Так чего же сидишь? Сматывай удочки!