Грейс Лин - Где гора говорит с луной

– Кто же она всё-таки такая? – подумала Миньли вслух.

В этот самый миг мальчик вернулся в дом.

– Не спишь? – сказал он, увидев Миньли.

Как он ни старался скрыть свою радость от встречи с подругой, лицо его светилось улыбкой, а глаза блестели. Он растянулся на соломе рядом с буйволом.

– Я поговорил с подругой. Она сказала, что завтра утром князь будет на Рынке Зелёного Изобилия, но искать его тебе придётся самой.

– Правда?! – изумилась Миньли. – Но откуда она знает?

Мальчик пожал плечами.

– Ты не спросил? А тебе не кажется странным, что ты видишься с ней так редко? И что она сама к тебе приходит, а тебя никогда к себе не зовёт? И что она знает такие удивительные вещи, например, где завтра будет князь? Да кто же она, в конце концов?

– Она – мой друг, – просто сказал мальчик. – Вот кто она. И этого мне довольно.

Миньли не нашлась что сказать. Видя, как он сияет от счастья в своей бедной лачуге, она сразу поверила ему и поняла, что он прав, – и все её вопросы отпали сами собой.

Мама и папа тихо брели по тропинке, и шаги их сливались с лесными звуками. Из-за чаши с рыбкой у папы ныли руки, но он не подавал виду.

– Если ты устал, давай я понесу, – сказала мама.

Папа хотел возразить, но тут услышал:

– Дружище, пусть понесёт. Это она показывает тебе, что не сердится.

Папа закрыл рот и посмотрел на рыбку, затем на маму. Мама спокойно ждала его ответа. Рыбкиных слов она явно не слышала. Папа отдал ей аквариум.

– Когда устанешь, я опять возьму, – предупредил он.

Мама кивнула:

– Будем нести по очереди.

Когда они дошли до своей деревни, чашу всё ещё несла мама. Уже совсем стемнело, но соседи заметили их и, выбежав на улицу, засыпали вопросами:

– Вы нашли Миньли? А где она? Что это за рыбка? Где вы её взяли?

– Нет, не нашли, – объясняли мама и папа. – Где она, мы не знаем. А рыбку нам подарил тот самый торговец, что проходил через нашу деревню. Мы нечаянно пошли по его следам, думая, что это следы Миньли.

– И мы решили, – сказал наконец папа, – ждать Миньли дома. Она сама вернётся, когда отыщет Бесконечную гору.

– Ждать дома! – воскликнула одна соседка. – Бросить ребёнка на произвол судьбы! Пусть себе, значит, ищет Бесконечную гору! Да вы такие же сумасброды, как ваша дочь!

– Мы попытались её найти, но поняли, что не знаем, где искать. Поэтому мы подождём, – объяснил папа и покосился на маму. Она не возразила ему, хотя при словах соседки прикусила губу. – Мы доверяем Миньли. Она вернётся.

Мама с папой поспешили домой, чтобы не видеть, как укоризненно качают головами соседи. Мама поставила аквариум на стол и начала готовить ужин. В лунном свете, струившемся в окно, чаша с рыбкой казалась волшебным фонарём. Папа снова искоса посмотрел на маму. Она выглядела усталой, но лёгкий ветерок, всколыхнувший воду в аквариуме, словно бы разгладил все складки на мамином лице. А когда белоснежный рассыпчатый рис был готов, мама взяла палочки и принялась кормить рыбку из своей миски.

Миньли и мальчик с буйволом пробирались сквозь толпу. Солнце пекло им макушки. Миньли, привыкшая к скудным урожаям своей деревни, то и дело ахала, глядя на россыпи фруктов, овощей и прочей снеди на Рынке Зелёного Изобилия. Вдоль всей улицы и прилегающих к ней дворов под огромными зонтами раскинулись столы и прилавки, а на них горами высились нефритово-зелёные капустные головы, завитки огурцов, фиолетовые баклажаны, ароматные апельсины. От одного вида ягод боярышника, алых и блестящих, точно рубины, рот у Миньли сразу наполнился слюной.

– Князя нигде не видно, – сказала Миньли.

– Может, он ещё не пришёл, – беспечно отозвался мальчик.

– Не верится, что я его здесь найду, – сказала Миньли. Сейчас, при дневном свете, Миньли казалось, что ночная гостья мальчика была не такой уж необыкновенной, а её слова – не такими уж убедительными. – Да и что ему делать на рынке?

– Она сказала, что он будет здесь, – значит, будет, – отрезал мальчик. Губы его упрямо сжались.

– А ну пошёл отсюда! – завопил вдруг один торговец, заметив, что буйвол ухватил пучок ярко-зелёных листьев салата. – Эй, ты! Убери своего буйвола! – разорялся он, раскрасневшийся, как горы редиски на его столе.