Эмиль Офин: Формула ЧЧ. Повести

И все ребята хором подхватили смешную песенку:

Все - кроме рыжего Пети. Но Петя ведь не знает этой песенки, может быть, потому и молчит. В сумерках лица его не видно, он сидит, отвернувшись от костра.

- Вот и вся история, - сказал Щепкин и поворошил хворост.

Полетели искры, пламя взвилось, заполыхало, а Петя отодвинулся ещё дальше от костра.

- А как же с тем паршивым мальчишкой? - сердито спросил Михаил Николаевич. - Вы его нашли?

- Пока не нашли, - сказал Щепкин.

- Да где его найдешь? Прошло столько времени, - сказал Курочкин. - Да и к чему это теперь? Ведь все хорошо кончилось.

- А совесть?.. - спросила Зоя Романовна. - Удрать так подло. Жалкий трус!

Внезапно Петя вскочил на ноги.

- Ребята!.. Это я…

- Боже мой! Петя, сыпок, что с тобой? Но Петя больше ничего не сказал. Закрыл лицо руками и метнулся прочь, в темноту.

Ребята тоже вскочили. Курочкин успел поймать Петю за руку.

- Пустите! Оставьте меня! Ведь это я… Из-за меня вы разбили машину…

Зоя Романовна, бросившаяся было к Пете, застыла на полпути. Михаил Николаевич привстал с ящика, на котором сидел, но тут же опустился на место. Ребята растерянно перешептывались.

А вот Курочкин не растерялся: он не отпустил Петину руку, а, наоборот, притянул Петю к себе. Казалось, наконец-то виновный попался, теперь не вырвется.

Но Петя и не пытался вырваться. Он спрятал лицо где-то под мышкой у Курочкина и весь затрясся от слез.

Только один Сергей Павлович был вполне спокоен. И даже вроде бы очень доволен.

- Ну, что ты скажешь на это, Николай?

Курочкин ответил не сразу. Зоя Романовна стояла в стороне и судорожно теребила платок. Курочкин посмотрел на неё, потом на Михаила Николаевича, который, ссутулясь, сидел на ящике. И наконец сказал:

- Вот она, какая петрушка получается… Да ведь он, наверно, не от хулиганства, а по глупости перебежал. Ведь мог погибнуть, дурачок, за милую душу. А что скрылся - картина ясная: не ожидал такой аварии, испугался. Известное дело - пацан ещё.

Зоя Романовна посмотрела на Щепкина. Лицо его было по-прежнему спокойно.

- Вы… вы давно уже все знали? - спросила она звенящим голосом. - Вы жестокий человек!

- Нет. Он справедливый человек.

Михаил Николаевич сказал это тихо, но таким тоном, что Зоя Романовна не нашлась, что ответить. Она порывисто взяла сына за плечи и увела в сторону - туда, где стояла голубая «Волга».

Стало слышно, как булькает в камнях ручеёк да потрескивает в огне валежник.

И вдруг Игорь сказал:

- Сергей Павлович! Больше никогда не назначайте меня старшим. Я недостоин… Когда возили сено, я поступил очень глупо. Я должен рассказать…

Вот тебе и раз! С чего это он ни к селу ни к городу? Но Сергей Павлович не удивился.

- Ну что ж, рассказывай, - сказал он. - Хорошо, что ты сознался в этом сам. Именно сам.

Михаил Николаевич тяжело встал с ящика, потер лысину, хотел что-то сказать. Но вдруг повернулся и ушел быстрыми шагами. Минуту спустя раздался стук захлопнувшейся дверки, всхлипнул стартер и между стволами сосен замелькали, удаляясь, рубиновые фонарики автомобиля…

Ранним утром на развилке старой и новой дорог стояли две автомашины - вымытый, сверкающий в первых лучах солнца зеленый «Кузнечик», а чуть поодаль - запыленная голубая «Волга».

Нет, она не уехала. А может, уехала, но потом вернулась, - этого ребята не знали. И о чем в эту короткую летнюю ночь говорили между собой отец, мать и сын - этого ребята тоже не знали.

А увидели они вот что.

Из «Волги» вышел Петя - растрепанный и бледный. Никто его не сопровождал - ни папа, ни мама не вели его за руку. Он сам прошагал по дороге и остановился перед «Кузнечиком».

Экипаж «Кузнечика» встретил Петю молчаливым ожиданием. А Петя тоже молчал. Что он мог сказать? Нечего было говорить. Он стоял сумрачный, жалкий и смотрел себе под ноги. Теперь должны были что-то сказать ребята.

Как-никак, а Игорь все-таки был старшим в отряде, и он сказал громко:

- Знаешь, Петька, мне вчера тоже досталось… На целых три дня лишили права водить «Кузнечик».

А хозяйственная Нинка спросила у Пети:

- А где же твои вещи? Ты что, так и поедешь без ничего?

И тут сразу появилась заплаканная Зоя Романовна с чемоданом в руке.

- Остальное мы повезём в своей машине, - сказала она виновато.

Но Щепкин покачал головой.

- Вам с мужем придется уехать. Так будет лучше. Вы понимаете?

- Да. Абсолютно правильно. Спасибо за все и простите, - сказал Михаил Николаевич и, взяв Зою Романовну под руку, решительно повел её к «Волге».