Иван Сабило - Пробуждение

Отец и мамина знакомая, кучерявая блондинка Надежда Яковлевна, появились почти в одно и то же время.

— О-о, какие вы молодцы, что успели к ужину, — сказала мама.

Снимая плащ, Надежда Яковлевна посмотрела на Шульгина и восхитилась:

— А мы все растем и растем?! Сколько уже сантиметров?

— Не знаю, зимой сто восемьдесят девять было.

Шульгин-старший разделся и сказал:

— Заезжал к нашему соседу, но поговорить не удалось. Сказали, что у него уже сегодня был посетитель. Передал апельсины… Врач говорит, что ему теперь лучше, но поручиться за его здоровье пока не может.

— Это кто? Отсюда? — показала Надежда Яковлевна на дверь соседа. — Значит, срочно подайте на расширение жилплощади… Как на это посмотрит исполком?

— Надя, — укоризненно посмотрела на нее мама Шульгина. — Человек болен, а ты…

— Когда умрет, будет поздно. У вас же пять человек, если считать и Витю. А скоро и шестой появится, куда вы всех денете?

— Мы эту проблему решили — дали молодоженам на кооператив, — сказал отец.

Надежда Яковлевна посмотрела на него, как на чудака. Покрутила головой и сказала нараспев:

— Не говорите об этом так, будто заранее опускаете крылья. Нужно попробовать, походить, авось и оставят. У многих давно уже больше нормы, а ничего, не отбирают.

Она часто поглядывала на маму Шульгина — искала поддержки. Но та молча разливала щи, будто этот разговор ее совершенно не трогал.

«Интересно, — подумал Шульгин, — если бы мама знала то, что знаю я, поддержала бы она Надежду Яковлевну? А папа?.. Вряд ли. Одно другого не касается…»

Зазвонил телефон. Шульгин быстро выскочил в коридор и снял трубку.

— Сережа? Это Лариса… Ты не забыл, что завтра у нас генеральная репетиция?. А после репетиции зайдем ко мне, ладно? Ты ведь у меня еще не был?

— Зачем? — спросил Шульгин, испугавшись этого приглашения.

— Я тебя познакомлю с мамой и старшей сестрой. Они уже давно хотят тебя видеть. Договорились? Ну, отлично. До завтра в школе.

В трубке раздались гудки, и только теперь он вспомнил, что завтра нужно быть у соседа. Телефона Витковской он не знал, а потому положил руку на аппарат и задумался. Можно было позвонить кому-нибудь из одноклассников и узнать. Но он не стал. Решил, что не поздно будет и завтра сказать ей, что у него неотложное дело…

Направляясь в школу, Шульгин почувствовал, что сегодня он стал другим. Уже не только высокий рост отличал его от большинства учеников. Неожиданное признание соседа совершенно сковало его — он только и думал о том, как поступить.

«По сути, для меня Анатолий Дмитриевич был неплохим человеком. И относился ко мне нормально. В любую минуту к нему зайди — он и слова найдет, и вопросы задаст такие, что отвечать интересно. Разве можно было подумать, что это — полицай?.. Но понимает же он, что наделал! И мучается, страдает… А если все-таки помочь ему теперь? Он достаточно наказал сам себя…»

От этой мысли Шульгин даже приостановился. Даже вытер платком лицо, будто проделал тяжелую работу и вспотел. И тут же двинулся дальше.

«Ужасно это, — думал он. — Один из моих самых близких людей оказался предателем. И мне нужно решать, как поступить… Скорее в школу, и я посоветуюсь с друзьями!»

Но тут он встал, будто перед пропастью, — Шульгин понял, что друзей у него нет. Может быть, только Витковская? Но друг ли она? И притом девочка, разве расскажешь? Она так любит свою хореографию, что даже не подумает всерьез о тайнике… Ну, посоветует рассказать взрослым. И тогда взрослые сначала арестуют Устинова, а затем снарядят экспедицию — грузовики, фургоны, людей, — поедут, отыщут, и все. Часть золота, что украла у народа война, будет возвращена народу, бывший предатель наказан — чего лучше?!.

«Нет, донести на него — последнее дело, — подумал Шульгин. — Нужно попробовать самому освободиться от груза, который перевалил на мои плечи сосед. Понял же он, что прятаться всю жизнь нельзя… Не выдал же он тайну бывшим полицаям? Значит, уже сделал один шаг к своему освобождению. Остался еще один, самый главный!»

Шульгин понимал, что сама жизнь дала ему возможность разобраться в трудном деле.

«Разбирайся, пока Анатолий Дмитриевич в больнице, — думал он. — Но что будет, если не сегодня-завтра он вернется домой? Как жить дальше с таким соседом?»

Он вышел на последнюю прямую перед школой, и тут его осенило. Шульгин понял, что прежде всего нужно отыскать золото.

«Правильно! — думал он. — Золото я привезу Анатолию Дмитриевичу и скажу: «Вот все, что я мог сделать для вас. Теперь вы должны во всем признаться. И назвать имена оставшихся полицаев. И даже если вас осудят, все равно это будет вашим спасением…»