Ольга Гурьян - Сталь

— Вот вам другая монета. Куда они ехали?

— Да разве можно знать? Однако я думаю, что они в Питтсбург торопились на нью-йоркский поезд, потому что все опоздать боялись. Но однако между Питтсбургом и Нью-Йорком расстояние достаточное. Где высадились, не знаю, сэр. И сели ли на поезд, этого я сказать не могу, мистер Келли. И может они вообще в Европу собрались или там на луну? Пронзительные такие парни.

Мистер Келли поворачивает домой.

Здесь след обрывается.

Больше мистер Келли не встречался со своим таинственным работником.

Один раз он еще увидел его, т. е. собственно даже не его, а только… или может быть ему это показалось И встречей это тоже нельзя назвать… А впрочем это случилось через 10 лет.

Вскоре Келли разорился.

Отчасти виною этому была война, отчасти непрактичность и неумение вести дела. Ему пришлось продать свой завод в Эддивиле.

Только несколько лет спустя ему удалось вступить в компанию с Джемсом Вардом из Детройта и Даниэлем Моррелем из Джонстоуна. Моррель оценил выгоды нового способа и предоставил Келли часть своего завода для опытов, которые начались в 1858 г. Здесь Келли построил первый опрокидывающийся конвертер. [1] Конвертер — особая оригинальная печь, имеющая форму груши. Эта форма обусловливается особенностями процесса и противодействует расплескиванию брызг раскаленного металла. Первоначально употреблялся неподвижный цилиндрический сосуд. В настоящее время делают опрокидывающиеся (на цапфах) конвертеры.

На этом заводе он впервые с успехом применил большое давление воздуха и получил сталь в больших количествах.

Он удалился от дел в 1871 г. и умер в 1881 г.

Здесь кончается история Келли.

В следующей главе я начинаю историю Бессемера.

События, описанные в ней, происходили за много лет до странного происшествия в мастерской Келли и начинаются с того момента, когда Бессемер попробовал начать самостоятельную жизнь.

Генри Бессемер стоял возле здания лондонского почтамта и любовно разглядывал две почтовых марки ценою в полпенни и в два пенса. Он так долго смотрел на них, что за это время можно было написать письмо, вложить его в конверт, надписать адрес и наклеить эти самые марки. Но вместо этого он вдруг вздохнул, спрятал марки, обдернул полы фрака, поднялся по лестнице и пошел.

В длинном зале за высокими конторками, стояли клерки и со скрипом писали гусиными перьями. [2] В то время (30-е годы прошлого столетия) употребляли очиненные гусиные перья. Они часто тупились и поэтому очень скрипели.

— Простите, — сказал Генри, — у кого я могу навести справку.

Один из клерков поднял глаза, оценил по достоинству безукоризненный фрак, заткнул перо за ухо и промолвил:

— Чем могу служить?

Генри облокотился на конторку, сбил хлыстиком воображаемую пыль с сапог и небрежно, но любезно ответил:

— Видите ли, я купил только что эти две марки, и мне кажется, что они фальшивые.

— Да, сэр, — затараторил клерк, пока Генри доставал марки. — Это наше несчастье. В текущем году казне был причинен убыток в 100 000 фунтов. Ничего не стоит подделать марки, ведь они просто оттиснуты на бумаге… Но ваши марки настоящие, сэр, не извольте сомневаться.

— Посмотрите внимательней.

— Я очень внимателен, сэр. Марки безукоризненны.

— Благодарю вас. В таком случае проводите меня к директору.

— Простите, сэр, что осмелюсь противоречить вам, но директор едва ли сможет вас принять.

— Проводите меня к директору, мой милый. Это дело государственной важности.

С директором разговор был почти тот же, поэтому повторять его не стоит. В конце разговора удивленный старик откинулся на спинку кресла и спросил:

— Вы меня за этим только и побеспокоили, чтобы удостовериться, что марки настоящие?

— Сэр, марки фальшивые. Я сам их отпечатал. Я придумал способ, сэр, который поможет этому ужасному злу. Если печатать изображение на марке с помощью моего особо сложного штампа, то никакая подделка невозможна. Я давно занимаюсь изготовлением легкоплавких, но твердых сплавов, могущих служить штампами. Обратите внимание… если вы… и т. д.