Шеннон Мессенджер - Полёт на единороге [litres]

Софи начала было кивать, но, потянувшись к подвеске, осознала, что браслет исчез. Она поискала в карманах, на земле – абсолютно везде.

– Он пропал.

– Ну разумеется, – проворчал Бронте.

– Он был на мне, когда меня принесли? – спросила она у Кифа, который тоже рылся в карманах.

– Я не заметил. Меня слегка отвлекло то, что ты была бледная и без сознания.

Эдалин прикрыла рот рукой и отвела взгляд.

Грейди кашлянул.

– Не сомневаюсь, «Черный лебедь» не хотел, чтобы за ними вернулись. И готов поспорить на что угодно, что они все равно там больше не появятся, учитывая, что их обнаружила вторая группировка. Кстати, как они вас нашли? Может, следовали за вами?

– На чем? – спросила Софи. – Мы летели.

– А могли бы добраться и другим способом, – перебил Бронте, – что было бы безопасней, чем лететь на аликорне и калечить ее!

Софи опустила взгляд. Если бы она знала, то придумала бы что-нибудь другое. Но… «Черный лебедь» сказал лететь на Силвени. Это была их идея, не ее.

«Может, этого они и хотели», – прошептал червячок сомнений, но Софи его удушила. Она больше не будет сомневаться в «Черном лебеде». Они ее вылечили. Они не убивали Джоли. Они даже пришли на помощь, когда на них напали. Несмотря на сбивающие с толку методы, они были на стороне добра.

Старейшина Эмери помассировал виски, и Софи могла лишь представить, насколько болит голова от яростных споров старейшин, обсуждающих ситуацию.

– Полагаю, принимать решение слишком рано, – наконец произнес он, вскидывая руки. – Было бы глупо выносить наказание до того, как станет ясна тяжесть травм аликорна. Я предлагаю вновь собраться завтра, после того, как о ранах мисс Фостер позаботятся, а Силвени очнется.

Остальные старейшины согласно забормотали.

Бронте закатил глаза.

– Когда конкретно мисс Фостер сможет наконец-то принять лекарства?

Элвин сделал шаг вперед.

– Завтра после наступления сумерек, не раньше.

– Значит, вернемся на закате, – Бронте поднял проводник, показывая, что вопрос решен.

– Стойте! – воскликнула Софи, оборачиваясь к старейшине Эмери. – Мне понадобится еще несколько часов.

– Зачем? – требовательно поинтересовался Бронте.

– Мне нужно в Эверглен, – они могли отправить ее в Изгнание, не дав возможности вылечить Алдена, и она не могла так рисковать. Она понятия не имела, сможет ли она спасти хоть часть его сознания, но она просто не могла не попробовать.

– Вы и правда считаете, что сможете излечить его ра-зум? – тихо спросил Кенрик.

– Если верить «Черному лебедю», то для этого меня и создали.

– Невероятно, – выдохнул старейшина Терик.

– Скорее, это невероятно все усложняет, – фыркнул Бронте, и Софи пожалела, что не может в него чем-нибудь кинуть. Вот уж он способен во всем отыскать проблему.

– О чем ты, Бронте? – спросил Кенрик.

– О том, что мы столько лет жили, подразумевая, что вылечить разрушенный разум невозможно, что никогда не обсуждали, нужно ли его лечить.

– Ты хочешь оставить Алдена безумцем?

– Нет, – тихо признал он. – Его возвращение невероятно пойдет нам на руку. Но что делать дальше? Как решать, кого лечить, а кого – нет?

– Как насчет невиновных – Прентиса, например? – предложила Софи.

– А был ли он невиновным? – возразил Бронте. – Какая бы цель перед ним ни стояла, он все равно нарушил наши законы. Достоин ли он прощения?

– Да, – ответила Софи, ожидая, что остальные к ней присоединятся. Но старейшины молчали.

– Ладно, а как насчет Бранта? – попыталась Софи. Грейди с Эдалин судорожно вздохнули, будто даже не задумывались об этом. – Его разум разрушился случайно.

– Я бы все равно побоялся, что прецедент поставит нас на скользкий путь.

– Так что ты хочешь сказать? – спросил его старейшина Эмери.

– Только то, что, раз существует такая способность, ее нужно регламентировать и утвердить – как и сами взломы памяти. Перед каждым использованием необходимо будет тщательно все обсуждать, чтобы прийти к единогласному мнению.

– К единогласному? – переспросил Терик. – Ты же понимаешь, как редко мы к нему приходим?

– Поэтому оно и необходимо.

Они начали спорить, и к ним присоединились остальные – кто-то вносил новые предложения, кто-то присоединялся к другим. Софи пыталась следить за разговором, но он становился слишком запутанным, а у нее так болело все тело, и она так устала, что в итоге просто подняла руки и воскликнула:

– Прошу прощения!

Все повернулись к ней, и во рту пересохло. Она кашлянула.