Отводят женщины душу, сны вещие выдумывают, врагу погибель предрекают. Выждал Егорыч, пока выговорились самые говорливые, достал из кармана свернутый листок.
— Ну-ка, Митрий, читай, что тут.
Наталья догадалась: листовку принес отец. Выхватила из рук, сама стала читать.
Слушают все Наталью, лица расцветают радостно. Каждый тянется подержать в руках листовку. Не сны это, не выдумки диковинные, а правда сама. Вот тут, на кусочке смятой бумаги.
Жива Россия! Не сломил ее немец, не взял Москву. Борется земля родимая! И победит!
— Ну, будет вам, будет! Начитались вволю! — сказал Егорыч. — Для других надо сберечь. Пусть читают люди, радуются. — Он бережно свернул листовку и спрятал в потайной карман. Назавтра понесет он в другие села этот драгоценный листок. Первую весточку от своих. Пусть радуется народ.
Вторую весну встречал Антоша у старого лесника в сторожке. Жили они вдвоем. Наталья работала в Доброводской больнице. Митя ушел к партизанам. Там было много своих, из Кудеяра.
Часто Егорыч наведывался к Наталье в город. Возвращался засветло, чтоб не нарваться на немецкие посты. В июле, когда шел уже третий год войны, он взял с собой в город Антошу.
— Примечай дорогу, Журавка, примечай, — наказывал Егорыч, как только они вышли из дому. — Вон дуб почернелый. Молнией полоснуло, а сжечь — огня не хватило. От дуба того напрямки Кудеяр.
Дорогу к Кудеяру знал Антоша хорошо. Часто ходили они с Егорычем к Наталье, когда та жила в поселке.
Прошли знакомый поселок. Впереди забелелся Марицкий хутор, и снова учит Егорыч:
— Смотри востро, Журавка, примечай. Вон дорога проезжая. Она тебя прямо к Доброводску приведет, а безопасней низом, по-над Синезеркой идти.
Свернули к речке. Местные, с хутора Марицкого, протоптали в том месте стежку: так короче и безопасней. Не нарвешься на немца.
Поднялись на пригорок к Доброводску, и снова Егорыч о своем:
— Глянь-ка окрест с горки. Найдешь дорогу обратно в лес?
— Найду, может быть, — ответил Антоша и повторил, как надо идти. Говорил неуверенно, сбивался.
— Ничего, — подбадривал Егорыч. — Ничего. Еще нам много с тобой тут ходить. Крепче запомнится тогда дорога.
Ходить этим летом довелось часто. И скоро Антоша уже сам показывал, как покороче да безопасней добираться до города.
— Молодец, — хвалил Егорыч. — Может, сгодится тебе выучка.
И не ошибся.
Доброводск заполонили немцы в черных шинелях. На рукавах знак — череп и кости, будто на электрических столбах. Осторожно, мол, смерть. Люди шарахались от карателей в черных шинелях, знали, что из всех — эти самые жестокие и беспощадные, И что приехали они расправляться с непокорными.
Еще опаснее стало показываться партизанским разведчикам в городе. Оцеплен был он кругом колючей проволокой. У дорог — посты выставлены. Егорыч с Антошей вызывали меньше подозрений: один — стар, другой — мальчонка неразумный, так и проходили они в город, выполняя задание партизан.
Наталья передавала им важные сведения, потому что была она партизанской разведчицей. Конечно, Антоша не подозревал, зачем он ходит в город и что нужен он Егорычу для маскировки — отвести подозрения немцев и полицейских.
Однажды Егорыч ушел из Доброводска в село Добрыничи. В этот раз он не взял с собой Антошу и обещал вернуться на другой день.
Антоша остался у Натальи. Он сидел за столом и рисовал красным карандашом избу лесника, внизу тихую Синезерку, а вокруг деревья.
И хотя он понимал, что на свете нет ни красных речек, ни красных лесов, но ему хотелось рисовать, а других карандашей не было. Один только красный и сохранился у Натальи от мирного времени. Не пойдешь в магазин, не купишь, как до войны.
— Покажу красную картинку тете Наталье, — радовался Антоша. — Пусть себе возьмет. Я еще нарисую. — И он с нетерпением дожидался вечера, когда вернется Наталья.
Она пришла раньше и заговорила тихо, встревоженно:
— Журавка, милый, беда случилась! Немцы, в черных шинелях, в Кудеяр едут, убить там всех задумали. А кудеярцы не знают, какая беда страшная ждет их завтра. Не могу я их предупредить. Не выпустят меня без пропуска. Что делать?
Она горестно взглянула на Антошу и вдруг решила:
— Тебе, Журавка, спасать кудеярцев. Лети скорее в поселок, постучись к бабке Степаниде, скажи: «Уходите все в лес: немцы идут!»
Антоша испугался. Ни разу он еще не ходил в Кудеяр без Егорыча. А Наталья упрашивала все настойчивее:
Читать дальше