Наталья Савушкина - Царское дело

Окна в вагоне большие, смотри на здоровье. Кусты и деревья несутся навстречу, блестят листьями, машут ветками, будто её, Таи, им не хватало и только теперь, когда она смотрит, они могут ожить. Грохот колёс не способен заглушить самый летний звук – крик стрижей, взмывающих в небо.

Чисмена – небольшая станция, у платформы даже нет ступеней. Старая деревянная лесенка, стоявшая здесь прошлым летом, совсем сгнила. Папа спрыгивает с платформы и снимает Таю. Она очень устала. Солнце стоит высоко, хочется одновременно и пить, и есть – время идёт к полудню. Но до деревни ещё далеко. По пыльной просёлочной дороге Потаповы бегут к автобусной остановке – простой бетонной плите на обочине. Надо торопиться, автобус ходит по расписанию, а остановка далеко.

Впереди Таи бежит толстая женщина с огромным рюкзаком и двумя сумками. Рядом семенят две худые девочки в одинаковых коротких платьях. «Рюкзак больше, чем у папы, – думает Тая на бегу. – Как же она его донесёт?» Женщина покрикивает на дочек, торопит. Но бежать быстрее невозможно.

Тая задыхается, горячий воздух обжигает рот, в боку колет. Девочки шлёпают по пыли рядом с ней, их одинаковые белые сандалии опускаются совсем рядом с Таиными босоножками. А вот родители отстали, и Тая начинает беспокойно оглядываться. Вдруг она видит, что из-за поворота, из-за прудика с ивой, выныривает белый, запылённый автобус, маленький и какой-то пузатый. Таких в Москве нет, там любой автобус раза в два больше.

Тая вздрагивает и снова беспомощно оглядывается. Всегда чувствуешь себя неловко, когда остаёшься одна там, где нужно что-то сказать или сделать: в магазинной очереди, в поликлинике… А сейчас предстоит добежать до автобуса и войти в него. Желающих, кроме Таи, о-го-го сколько! Да, неприятно оказаться одной, когда надо действовать, но как – неясно.

До остановки ещё шагов пятьдесят, а курносый автобус стоит и вот-вот откроет двери со смешными продолговатыми оконцами…

– Папа! – кричит Тая с отчаянием. Она прекрасно знает, что следующий автобус будет нескоро.

Тётенька с рюкзаком тоже рывком обернулась к семенящим позади девочкам и резким голосом кричит:

– Манька! Анька! Марш сюда! Автобус ждать не будет!

Растерянная Тая съёживается от этих слов, не зная, что делать. Ей вдруг очень хочется в туалет. На висках выступают капельки пота – только этого ещё не хватало! Тая видит, как папа машет ей: беги скорей к автобусу! Одна?! Это хуже всего… Тая поворачивается, как деревянная, и бежит. Она не видит ни дороги, ни остановки, только чувствует нутром цель и бежит, словно заведённая. Если закрыть глаза, наводка на цель не исчезнет. Только дойти, только добежать. Папа на Таю надеется! А рюкзак камнем тянет вниз, ноги онемели от усталости и страха…

Пыль, сутолока, давка. Кондуктор, полная женщина на высоком сиденье, отрывает билетики от бумажного рулона и покрикивает на пассажиров. Скоро она продаст последний билет, и двери закроют. А мама с папой ещё там, позади. У Таи перехватывает дыхание, она подтягивает рюкзачок и протискивается вперёд, отчаянно упираясь локтями в чьи-то бока.

– Куда лезешь? – слышит она над головой, но продолжает ввинчиваться в толпу и получать тычки…

Тая больно ударяется коленкой о подножку и с трудом, боком влезает в автобус. Угол грязной брезентовой сумки, пахнущей землёй, упирается ей в лицо. Вдруг Таю хватает за подол чья-то худая рука.

– Стой! Куда, шельма? – слышит девочка женский голос.

Нелегко и обернуться, и не упасть. Сзади напирает толпа, но Тая успевает взглянуть. За её подол держится та самая девчонка, что бежала рядом. Из-под прямых волос умоляюще смотрят на неё прозрачные глаза. Оказывается, кричали не Тае, а этой девчонке, ловко пролезшей сквозь толпу. Тая хватает её за тонкое, как у куклы, запястье и тянет на себя, упираясь локтем в очередной обширный живот.

– Хулиганка! – на этот раз орут на неё, Таю. Девчонка, оказавшись на ступеньке, мигом проскальзывает дальше, и Тая торопится за ней, опять неуклюже попадая кому-то в живот головой.

– Извините, простите, – неожиданно смело и весело говорит Тая.

Теперь она чувствует себя победительницей и старается прошмыгнуть вперёд так же ловко, как белобрысая тощая Манька.

«А может, Анька», – шепчет Тая и поскорее нагибается, чтобы не получить по голове коробкой с рассадой, которую водружает на багажную полку мужчина в кепке.

– Граждане, поторапливайтесь, автобус отправляется! – кричит кондукторша, рассовывая билеты в протянутые руки. – У меня расписание! – она позвякивает сдачей, отдувается: толстое лицо почти одного цвета с красным платьем.