Наталья Савушкина - Царское дело

Тая садится в кровати, обхватив себя руками так же, как в коридоре. Но ни теплей, ни спокойней ей не становится.

Что с дедушкой? Что такое «всё», которое «так плохо»? И почему они замолчали, хотя оба были очень взволнованы? Это не из-за Таи, ведь они не знали, что она стоит в коридоре. Родители даже между собой чего-то недоговаривают.

Острое чувство тоски охватило Таю. Она уже не была отважным пограничником, который защищает страну от бед. Что-то тревожное и непонятное нависло над её маленькой страной, и сделать ничего нельзя. Как будто огромное мрачное «очень плохо» проглотило всё спокойствие на земле. Зубастая собака, приставшая утром, превратилась в прожорливое чудище. Чем же задобрить его? Как отвлечь от своего мира? Тая не знает. Она теперь даже не принцесса, а всего лишь маленькая испуганная девочка.

Тая сидит ещё несколько минут, глядя на единственное в комнате светлое пятно – дверной проём, а потом внезапно вскакивает и кидается к письменному столу. Под ним пыльно и темно, только поблескивает железная ладонь утюга. Тая вытаскивает портфель и, не вставая с колен, нетерпеливо нащупывает за подкладкой скользкую, слегка помятую бумажку. В окно уже сочится мягкий свет вечерних фонарей. В их сиянии бумажка отливает серебром.

Тая выбегает на балкон и, сгорбившись у перил, что-то быстро, рывками щиплет. Потом встаёт на цыпочки и, резко распрямив руку, выбрасывает в тёплый вечер маленькие бумажки с неровными краями. Обрывки похищенного «солнца» летят, подхваченные ветерком, медленно опускаются на тротуар, на листья кустов под окном, которые тоже кажутся серебряными в вечернем свете.

Тюль с крупными розами колышется на окне. Тая лежит на животе, с головой укрывшись пледом и крепко зажмурившись.

«Только бы всё было хорошо, – повторяет она про себя, прижав руки к груди. – Только бы всё было хорошо».

Ей кажется: мир теперь так хрупок, что стоит пошевелиться – и он оборвётся, рухнет. Сейчас всё как будто зависит только от неё, и Тая замирает, боясь дышать в полную силу. Сердце стучит гулко и часто. Замереть, не двигаться, не дышать. Тогда беда не заметит и пройдёт стороной.

«Только бы всё было хорошо, – умоляет Тая кого-то и постепенно погружается в тревожный беспокойный сон, так и не переменив позы, не разжав кулаки. – Только бы всё было хорошо!»

Папа приходит закрыть балкон и видит, что Тая лежит ничком, обхватив себя руками. Аккуратно, чтобы не разбудить, он переворачивает её на бок и снова укрывает пледом.

На следующий день папа будит Таю очень рано: предстоит долгий путь.

Ковыряя за столом яйцо всмятку, Тая смутно думает… Нет, даже ещё не думает, а видит сон о том, что скоро встретится с бабушкой Галей и дедушкой Яшей. Голова в каком-то тумане, но мячик нетерпения скачет внутри, и есть совершенно не хочется.

Мама торопится, ходит по комнатам, проверяет вещи. Но вот всё готово. Тая держит защитного цвета рюкзачок, она сидит в прихожей на той самой коробке, где вчера услышала разговор родителей. Но мысли так вяло шевелятся в голове, что девочка ощущает только легкое беспокойство. Никакое воспоминание не тревожит её.

– Ну, трогаемся! – папа с большим рюкзаком и сумкой открывает дверь, и Потаповы спускаются в ещё не проснувшееся серое утро.

На платформе прохладно, но из-за крыши кассы встаёт солнце. Вокруг его огненной головы расплывается сияние, словно сотни золотых кудряшек, выбившихся из причёски. Тая улыбается солнцу, потом маме и папе. Отмечает про себя: папа совсем не весел, рассеян.

Электричка на Волоколамск подходит новенькая, нарядная, как новогодняя ёлка, и такая же зелёная. Сразу же к краю платформы стекаются взрослые и дети – с рюкзаками, корзинами, сумками и коробками. Люди плотно стоят в несколько рядов. «Как гуща в супе, – думает Тая. – Такие все разные, перемешались, как овощи в кастрюле».

Тая вдыхает поглубже и огромным шагом преодолевает пропасть между платформой и вагоном. Самая страшная часть путешествия позади.

Ехать в электричке – удовольствие, даже если она переполнена. Когда в вагоне жарко, открывают форточки, и по нему гуляет весёлый тёплый ветер.

– Не продуло бы тебя, прикрой шею, – мама накидывает на Таю косынку. Но Тая, рискуя упасть в тряском вагоне, потихоньку стаскивает её за кончик. Так хорошо, когда тебя обдувает настоящий ветер – летний и свободный!