Фрида Нильсон - Тонкий меч

Я встретил ее умоляющий взгляд. Как мне хотелось произнести то, о чем она просила! Но что-то внутри мешало мне, держало железной хваткой. И в этот миг из-за запертой двери послышался скрип. Словно кто-то наступил на старую половицу.

— Кто там? — насторожилась Семилла.

В ответ — тишина.

— Есть там кто? — спросила она уже строже. — Банке?

Ответа по-прежнему не было.

Семилла вздрогнула и, кажется, испугалась. Она неотрывно, со страхом смотрела на дверь, будто за ней скрывалась опасность. Наконец она подошла и распахнула ее.

Там никого не оказалось.

Семилла вздохнула, обернулась ко мне и рассмеялась.

— Я сумасшедшая, — сказала она, подняв тонкие белые руки. — Посмотри, как дрожат.

Она мотнула головой, будто хотела окончательно прогнать страх.

— Я не собираюсь давить на тебя, Саша. Мне пора идти, я должна встретиться с Матерью-Крылихой в следующем матче. Лучше мне не опаздывать, чтобы ее не обидеть. Мы еще поговорим.

С этими словами она выскользнула в коридор.

А я остался стоять в полутемной библиотеке. Смотрел на море за окном и думал об обещании, которое я не смог дать Семилле. И о том, что мне помешало. Та рабочая куртка, о которой она упомянула… Папа надевал ее, когда мы с ним шли ловить щук. Я даже помнил ее запах! Помнил каждой клеточкой своего тела ту усталость, которая наваливалась после рыбалки. Здорово было отложить снасти и забраться к папе на колени! Почувствовать, как он укрывает меня поло́й из толстой замши, вдохнуть старый въевшийся запах. Но Семилла не могла этого помнить. Она никогда не ходила с нами на рыбалку.

Как Семилла может помочь мне помнить все то, о чем она даже не знает? То, что принадлежало только нам с папой? Неужели она не понимает, что многое неизбежно поблекнет, сотрется из памяти? Сколько бы мы ни разговаривали о папе, воспоминания об этих рыбалках в конце концов исчезнут…

То, что произошло потом, мне и сейчас жутко вспоминать. Я уже довольно долго жил в доме на мысу, и мне стало казаться, что Господин Смерть не так и опасен. Но я ошибался. Господин Смерть был именно Смертью и обладал нечеловеческой силой.

Все случилось после завтрака. Мы, дети, вышли на улицу, но уже на тропинке я вспомнил, что забыл свой меч в спальне. Я попросил друзей подождать меня в саду и кинулся в дом. В голове по-прежнему вертелся вопрос Семиллы, и всякий раз, когда я пытался выбрать один из двух возможных ответов, кровь начинала отчаянно стучать у меня в висках.

Нет, я не готов ответить. Я хочу оттянуть решение! Просто побыть здесь, поиграть, продлить эту отсрочку и ни о чем серьезном не думать.

В спальне я нашел меч и побежал назад к лестнице, но тут услыхал гневные голоса. Они доносились из-за второй двери дальше по коридору — там была спальня Господина Смерть. Я замер и прислушался. Это спорили Господин Смерть и Семилла. Она сердилась или была огорчена, а может, то и другое вместе. Я не мог разобрать ее слов, только слышал, как она говорила что-то сбивчиво, а Господин Смерть возражал ей настойчиво и решительно.

Но вот дверь распахнулась. Я едва успел заскочить в свою комнату. Не знаю, почему я так поступил. Может, не хотел, чтобы они догадались, что я подслушивал. Семилла с плачем пробежала мимо. Я услышал, что она спустилась вниз по лестнице, и снова шагнул в коридор. Засунув меч под резинку пижамных штанов, я тихонько подошел к спальне Господина Смерть и заглянул внутрь.

Он стоял у окна. Седые волосы растрепаны, блестящий красный халат весь в пятнах.

— Доброе утро, Саша, — проговорил он, не поворачиваясь. Наверное, увидел мое отражение в окне. Голос его показался мне поначалу каким-то пустым и невыразительным.

— Доброе утро, — ответил я. Вошел и подождал, не скажет ли он еще что-нибудь, но Господин Смерть молчал.

— О чем вы спорили? — спросил я.

Он поднял руку, осторожно коснулся окна. Посланницы с другой стороны отчаянно бились о стекло. Их было много.

— Они хотят влететь сюда, — сказал он, повернулся и посмотрел на меня. — Они привыкли спать по ночам в моей постели.

— Сразу все? — Я почувствовал, что меня вот-вот стошнит.

— Да. Я беспокоюсь о них. Боюсь, они совсем обезумеют, если я и дальше буду отстранять их от себя.

Я не знал, что ответить. Наверное, мне следовало сказать: «Ах, так открой же окно, мне все равно».

Но я не мог. Ни за что. Я же сплю всего через две стены от него. Между нами лишь комната Семиллы.