Фрида Нильсон - Тонкий меч

И вот однажды перед решеткой появилась она . Возникла из темноты, словно по волшебству. Такая противная! Оперение серое, густое и грубое. Она была похожа на старуху в старой залатанной шерстяной кофте. Левый глаз словно из желтого стекла, а правый — совершенно черный. Я сразу догадался: это Мать-Крылиха, хотя никогда не встречал ее раньше. Во всем ее пыльном, потертом обличье было что-то древнее и непоколебимое — как у горы, в которой нас заточили.

Принцесса чинила свой башмак — штопала мысок соломинками из матраса.

— У нас гости, — сказал я.

Принцесса подняла голову. Когда она увидела, кто стоял по ту сторону решетки, башмак выпал у нее из лап. Она так давно ждала возможности поговорить с этой старой пернатой дамой! И вот теперь, не в силах скрыть радость, бросилась к решетке и низко поклонилась.

— Добрый день…

— Добрый, — ответила Мать-Крылиха.

На несколько мгновений повисло молчание. Принцесса старалась подобрать правильные слова. Слышалось только журчание воды, которая текла по стенам, словно отмеряя время. Журчащие, капающие секунды. Мать-Крылиха пристально смотрела на меня, не мигая, не говоря ни слова. Потом она повернулась к Принцессе:

— Как себя чувствует хильдин?

Принцесса оглянулась на Трине, лежавшего на каменном выступе.

— Он поправляется.

Мать-Крылиха кивнула.

— Тялве Копытач постоянно просит меня освободить Трине, — проговорила она. Голос ее звучал монотонно и равнодушно. — Говорит, что тебе и его брату не место внутри мрачной горы.

Принцесса открыла рот, чтобы ответить, но остановилась, решив как следует обдумать, что сказать. Наконец она заговорила:

— То, что сказал Трине… о войске, которое приближается к Гарпирии…

— Я отправила Боевое Перо на разведку, — перебила ее Мать-Крылиха.

— Да?

— И жду ее возвращения.

— Вот как?

Мать-Крылиха наклонила голову, задумчиво почесала когтем клюв. Лапа у нее была сухая и сморщенная, а кожа желтая, как у рептилии. Никаких украшений.

— Но поскольку она все еще не вернулась, — продолжила Мать-Крылиха, — то, боюсь, с ней что-то случилось.

— Что же? — спросила Принцесса.

— Не знаю. Я надеялась, что хильдин сможет мне на это ответить.

Принцесса ухватилась за решетку, в голосе ее прозвучала мольба:

— Мать-Крылиха! Ни Капитан Копытач, ни его отряд не хотят зла гарпириям. Я знаю, вы не любите незваных гостей, но выслушайте меня! Я уверена, мы сможем все решить мирным путем.

— Ты… — кивнула в мою сторону Мать-Крылиха.

— Я? — переспросил я.

— Вот ты тут стоишь, такой худенький и светлый, — продолжала она, бормоча словно во сне. — Еще совсем ребенок. Кусок плоти и крови в плаще хильдина и плетеных башмаках спартана. Ты пробудил мои самые глубокие страхи.

— Я не понимаю… Что ты имеешь в виду? — спросил я.

— С давних времен я служу Господину Смерть. Я люблю его, — призналась Мать-Крылиха. — И все это время во мне живет страх. Постепенно, столетие за столетием, он просачивался в меня, пропитывал все мое существо. «Такого никогда не случится», — говорила я самой себе. И страх прятался, уходил в мое подсознание.

Она остановилась и снова на время задумалась.

— Это продолжалось очень долго. Страх затаился глубоко, и мне показалось, он исчез. Но вот ты явился и вытащил его наружу. Увидев тебя, я почувствовала леденящий ужас.

Я не знал, что отвечать. Ее слова были так неожиданны! Неужели она меня боялась?

— Я пришел сюда не за тем, чтобы пугать кого-нибудь, — заверил я ее.

— Правда? Но если тебе удастся выполнить задуманное и увести маму назад… Разве ты не понимаешь, что это будет означать? — ответила Мать-Крылиха. — Разве ты не понимаешь, насколько это опасно?

— Саша совсем не опасен… — начала было Принцесса, но Мать-Крылиха ее оборвала.

— Ты дуреха, тебе лучше помолчать.

Старая гарпирия снова почесала клюв и посмотрела на меня.

— Никто и подумать не мог, что такое возможно. А теперь, того и гляди, люди заявятся сюда тысячами, чтобы отобрать у Господина Смерть тех, кто ему по праву принадлежит. Что тогда станет с нашим государством? — Она покачала головой. — Наши миры соединяет лишь одна лодка, и ее хозяин — Господин Смерть.

— Во всяком случае, — заметил я, — Принцесса и Трине уж точно опасности не представляют. Тялве правильно говорит, что их надо освободить.