Октав Панку-Яшь - Долго еще до вечера?

В общем, что уж там, даю слово, зачем я вам стану врать, в этот момент я понял, что знаю, как мне начать роман.

Герой, о котором я мечтал, ждал меня. Он был там, на улице, среди ребят, или точнее, я люблю точность, им были все ребята вместе да еще плюс Мариана.

И рядом с ними был я, я уже видел себя идущим вместе с ними в гастроном и слышал, как мама говорит:

— Зачем мне девочка, когда у меня сын хоть куда?!

ЭТО БЫЛО ЗИМОЙ сорок третьего года, я еще не вступил в Союз коммунистической молодежи, но один человек — доктор X. — знал, что в один прекрасный день вступлю, он в то время знал не только то, чего не знал я, но и то, чего не знали многие взрослые люди. Доктор доверил мне задание, мое первое задание, о котором я вспомнил прежде всего через год, осенью сорок четвертого, уже после Освобождения, когда, прося принять меня в Союз коммунистической молодежи, рассказал товарищам, что уже давно думал об этом, еще когда нельзя было ни с кем поделиться такими мыслями, может, даже самому себе было страшно признаться.

Я ждал прихода доктора X., чтобы рассказать ему, как я выполнил задание. Но вместо доктора пришел мой дружок Пауль, который был года на два старше меня и учился уже в предпоследнем классе лицея.

— Чем занимаешься? — спросил он еще в дверях, не поздоровавшись.

— Ничем.

— Уроки учишь?

— Нет.

— Ждешь кого-нибудь?

— Никого не жду.

— Нет, ждешь.

— Не жду.

— Ждешь. Я знаю лучше тебя.

— Что ж, коли лучше…

— Да. И знаю, что он не придет.

— Придет. Должен прийти.

— Нет. Уже не придет.

— Никогда?

— Оставим высокие словеса. Пора узнать, что это я рекомендовал тебя доктору.

— Ты?

— Я просил его зайти к тебе, когда у тебя был грипп. Так вы и познакомились. И он стал присматриваться к тебе. Так…

— Так и получилось, что он поручил мне отнести сегодня этот сверток?

— Да. Ты отнес?

— Конечно.

— Ну и как? Расскажи все. С подробностями.

— В пять я был на перекидном мосту. Ко мне подошел железнодорожник и спросил, не видел ли я мальчика с санками. «Да, говорю, мальчик вез на санках дрова». «Дрова», — ответил он, и тогда я протянул ему сверток с лекарствами.

— В свертке не лекарства.

— Нет, лекарства. Мне доктор сказал, что лекарства для людей из концлагеря.

— Это он так только сказал.

— Как так?

— А вот так…

— Что же было в свертке?

Ничего. Пустые пузырьки.

— Врешь!

— Не вру. Это было твое первое испытание. Важно, как ты его вынес, а не что отнес.

— Ну и как я его вынес?

— Справился.

— Так и доктор скажет?

— Доктор больше не придет. Я же говорил.

— Никогда?

— Вполне возможно, что никогда.

— Почему? Ты же сказал, я справился.

— Он провалился. Арестовали его вчера вечером.

— Арестовали?

— Поэтому я и пришел. Сказать тебе, чтобы ты не боялся. Ты ничего не сделал. Только передал пустые пузырьки человеку, которого и не знаешь. Не бойся. Больше ты ничего не сделал. Отнес пустые пузырьки.

— Я думал, лекарства.

— Мог подумать хоть танки. Неважно, что ты там думал. И на этом конец. Привет!

Никогда мне не было так грустно, как в тот вечер. И оттого, что уже не увижу доктора X., и оттого, что передал какие-то пустые пузырьки, которые никому не нужны и никому не могли насолить, которые не давали мне никакого права считать себя смелее других ребят, которым не посчастливилось заболеть гриппом, чтобы их лечил доктор X.

Когда после Освобождения я узнал от самого доктора, что в свертке все-таки были лекарства, тогда уже не было никакой опасности, тогда я мог открыто сказать, что хочу вступить в Союз коммунистической молодежи, так же открыто, как хочу, чтобы солнце всходило каждое утро, потому что ведь солнце никогда надоесть не может.

ВСЕ ХОРОШО и в порядке на нашей улице, да жаль, ничего нельзя сохранить в тайне. Все становится известно! Что уж там говорить, когда даже тайна мальчика с родинкой на подбородке стала всеобщим достоянием?! Как — неважно, а стала.

Мальчик готовился к чему-то и ждал. Что — он никому не говорил. Это была его тайна. Он только думал: «Если я не заслуживаю и, значит, мне не дадут то, чего я жду, так лучше уж не трезвонить!»

И мальчик помалкивал.

Но разве на нашей улице что сохранится в тайне?

Однажды кто-то увидел, как мальчик сажает деревце в палисаднике на углу улицы.

— Как дела? — спросил этот кто-то.

— Спасибо, хорошо, — ответил мальчик.

И только, больше ни слова.