Лемони Сникет - Тридцать три несчастья. Том 4. Занавес опускается [книги 11-13] [сборник litres]

– Надо их поймать! – воскликнул чей-то голос из толпы.

– Чтобы поймать Бодлеров, нужен целый город! – завопила миссис Морроу. – Из-за повязок их не видно!

– А вдруг нас обвинят в неуважении к суду?! – завизжал мистер Леско. – Давайте лучше нащупаем выход из отеля, и тогда они не сбегут!

– У входа дежурит полиция! – напомнил толпе мужчина с бородой, но без волос. – Бодлеры бегут к лифтам! Держите их!

– Только не ловите других людей, которые случайно окажутся возле лифтов! – добавила женщина с волосами, но без бороды, встревоженно глядя на Олафа.

Раздвижные двери лифта начали открываться, а Бодлеры проворно и тихо проталкивались сквозь толпу, которая слепо тыкалась во все стороны.

– Прочешите отель и приведите нам каждого, кто покажется вам подозрительным! – сказал злодей.

– Мы скажем вам, негодяи они или нет, – сказала злодейка. – Ведь сами вы не в состоянии вынести вердикт!

«Не так!»

Громадные часы отеля «Развязка», давно ставшие легендарными, провозгласили час, оглушительно пробив над целым вестибюлем слепцов, которые вели слепых, как раз в тот миг, когда Бодлеры добрались до лифтов. Граф Олаф уже затащил судью Штраус в кабинку и торопливо жал на кнопку закрывания дверей, но Солнышко сунула внутрь ногу и не давала дверям закрыться, а на такой поступок могут отважиться лишь очень храбрые люди.

Олаф нагнулся к Бодлерам и угрожающе зашептал:

– А ну отпустите меня, а то я всем скажу, где вы!

Однако угрожающе шептать умел не только Олаф.

– А ну впустите нас, а то мы всем скажем, где вы! – угрожающе зашептала Вайолет.

– Гм! – сказала судья Штраус.

Граф Олаф свирепо поглядел на детей, а дети свирепо поглядели на него, и наконец негодяй посторонился и впустил Бодлеров в лифт.

– Вниз? – спросил он, и дети растерянно заморгали. Они так хотели сбежать от толпы и добраться до судьи, что даже не подумали, куда им, собственно, направиться потом.

– Куда вы, – ответил Клаус.

– У меня куча дел, – сказал Олаф. – Ха! Сначала я направлюсь в подвал и заберу сахарницу. Ха! Потом я направлюсь на крышу и заберу медузообразный мицелий. Ха! Потом я направлюсь в вестибюль и отравлю грибком всех, кто там окажется. Ха! И наконец, я вернусь на крышу и сбегу, не замеченный властями.

– Не выйдет, – сказала Солнышко, и Олаф сердито взглянул на младшую Бодлер сверху вниз.

– Вот и твоя мама мне вечно твердила то же самое, – сказал он. – Ха! Но однажды, когда мне было семь лет…

Двери лифта раздвинулись, так как он приехал в подвал, и негодяй умолк и быстро потащил судью Штраус в коридор.

– За мной! – позвал он Бодлеров.

Детям, конечно, хотелось следовать за этим страшным человеком не больше, чем захотелось бы втирать плавленый сырок в прическу, но они переглянулись и не знали, что им еще делать.

– Вы не сможете забрать сахарницу, – сказала Вайолет. – Вам не открыть Глагольно перекрытый вход.

– Правда? – спросил Граф Олаф, останавливаясь у номера 025. На двери по-прежнему висел замок – точно так же, как тогда, когда его приделала Солнышко. – Этот отель – как огромная библиотека, – сказал негодяй. – А в библиотеке можно найти что угодно, если у тебя есть одна вещь.

– Каталог? – спросила Солнышко.

– Нет, – ответил Граф Олаф и прицелился в судью из гарпунного ружья. – Заложник.

С этими словами он протянул руку к судье Штраус и содрал с ее рта липкую ленту – очень медленно, чтобы было как можно больнее.

– Вы мне поможете открыть эту дверь, – сообщил он пленнице с гнусной усмешкой.

– Не стану делать ничего подобного! – ответила судья Штраус. – Бодлеры помогут мне оттащить вас обратно в вестибюль, и там свершится правосудие!

– В вестибюле не свершится никакого правосудия! И нигде не свершится! – зарычал Граф Олаф.

– Вы уверены? – спросила судья Штраус и сунула руку в большой карман. Бодлеры с надеждой затаили дыхание – но надежда покинула их, когда они увидели, что же судья там прятала.

– «Отвратительные и лицемерные аферисты-финансисты», – прочитала судья, подняв всеобщую историю несправедливости Джерома Скволора. – Здесь достаточно улик, чтобы упрятать вас за решетку до конца дней!

– Судья Штраус, – сказала Вайолет, – ваши коллеги по Верховному суду – союзники Графа Олафа. Эти негодяи ни под каким видом не упрячут Олафа за решетку!

– Не может быть! – ахнула судья Штраус. – Я же знаю их много лет! Я сообщала им обо всех коллизиях вашей жизни, и они всегда выражали крайний интерес!