Грейс Лин - Звёздная Река [litres]

– Мне нужно пойти проведать господина Шаня. Он вчера весь день присматривал за луной, а сегодня его ещё никто не навещал.

– С ним всё будет в порядке, – сказал хозяин Чао. – Мы дали ему с собой столько еды и вина, что он неделю сможет продержаться. Очень жаль, конечно, что он не попадёт на свадьбу, но кто-то же должен позаботиться о луне.

– Тем более, – сказал Цзимин, помрачнев, – что это совсем ненадолго. Вскоре ему уже не придётся о ней заботиться.

Когда Жэньди наконец переделал все дела, солнце уже висело низко над горизонтом, словно спелый персик, готовый упасть на землю. Жители деревни собрались перед гостиницей и оглушительными взрывами хлопушек приветствовали нанятый свадебный паланкин.

Цзимин, в праздничном наряде, придирчиво рассматривал шёлковый балдахин, расшитый алыми узорами, и яркие костюмы носильщиков, застывших с преувеличенной торжественностью.

– Только лучшие из лучших вправе нести мою невесту! – объявил он.

Пока Цзимин и гости шутили и хохотали, Пэйи пробралась к Жэньди и горячо прошептала:

– Ну что, ты видел господина Шаня?

Жэньди помотал головой.

– Пока нет, – прошептал он и окинул взглядом толпу. – Сейчас побегу.

Пэйи тоже оглядела толпу, кивнула – и весело закричала во весь голос, чтобы привлечь к себе внимание и дать Жэньди незаметно ускользнуть.

Оба всей душой надеялись, что старик, придерживающий луну, ответит на их вопросы.

День клонился к вечеру, воздух сделался слегка прохладнее. Жэньди быстрыми шагами пересекал Каменный Блин, лёгкий ветерок ласкал землю, солнце палило уже не так яростно. Дождя, однако, по-прежнему не было, и улиточьи панцири, которые Жэньди набросал тут раньше, были всё такими же сухими и ломкими.

В голове у него в такт шагам звенели вопросы. Где госпожа Чан? Почему она ушла? Неужели Пэйи права? Неужели госпожа Чан солгала?

Небо уже затягивалось лиловой завесой, и Жэньди замер на ходу, внезапно всё поняв. Не может быть, чтобы госпожа Чан их обманула. Она никогда не лжёт. Она вообще неспособна лгать. Всё, что он успел узнать о ней, говорит о том, что её слова чисты и правдивы. Сказать неправду – такое для неё попросту невозможно. Так же невозможно, с усмешкой подумал Жэньди, как луне упасть с неба.

Мысли его переметнулись от госпожи Чан к господину Шаню. Прошлой ночью господин Шань посмотрел на него ясными глазами, полными бесконечной мудрости, и Жэньди ощутил, как в груди ключом забурлила надежда. Господин Шань знает всё! Он придумал, как положить конец раздору из-за улиток и как спасти Жэньди от Фана и Лю. Он, кажется, знает ответы на все вопросы. Он придумает, что делать!

Однако, когда показалось высокое дерево, Жэньди не увидел того, что ожидал. Ни господина Шаня, который сидел бы скрестив ноги и читал бы книгу, и в кармане у него квакала бы жаба, ни огромной круглой жемчужной луны, к которой он бы привалился спиной. Где же господин Шань? И где луна? Жэньди перешёл на бег.

– Господин Шань! – кричал он на бегу. – Где луна? Где вы? Господин Шань!

Но только лёгкий ветерок был ему ответом. Он метнулся к дереву, отчаянно надеясь, что глаза ему лгут.

Место, где прежде сидел господин Шань, придерживая луну, теперь было совершенно пустым, не считая двух медных монеток.

Жэньди взял в руку две медные монетки. Сколько раз он видел, как господин Шань подбрасывал их перед жабой! Жэньди без сил привалился к дереву. Слёзы подступили к глазам. Они и правда ушли – господин Шань, госпожа Чан.

Но как же луна? И жаба?

От озера донеслось еле слышное кваканье. Жэньди поплёлся к мосту.

Они ушли вместе? И луну с собой забрали? Может, в этом и состоял план госпожи Чан: самим забрать луну, чтобы Цзимину не нужно было уходить? Господин Шань оказался на удивление силён, теперь Жэньди это знал; может, это он катит луну? Со стороны озера, из тени моста снова раздалось кваканье.

Жэньди сбежал к воде и, опустившись на колени, стал шарить по мокрому берегу под мостом.

– Жаба! Жаба! – позвал он и улыбнулся, вспомнив ласковое прозвище ручной жабы господина Шаня. – Кролик! Кроличек!

Он подвинулся ещё ближе к воде. И тут ему в голову пришла странная мысль. В истории госпожи Чан старый мудрец превратил головастика в крольчонка. Но ведь головастик – это детёныш жабы? Что, если кролик вырос и превратился обратно в жабу? Может быть, именно поэтому господин Шань называл его таким странным прозвищем? Жэньди наморщил лоб и снова позвал: