Грейс Лин - Звёздная Река [litres]

– Эта гора досаждает мне, и она будет снесена! – закричал тот. – Если умру раньше, чем успею её сдвинуть, то дело довершат мои сыновья. Это дурацкая, никому не нужная, бессмысленная гора!

Услышав эти слова, Дух Горы ощутил, как внутри него нарастает гнев – холодный и твёрдый, точно скала, покрытая льдом. Никому не нужная? Дурацкая и бессмысленная? Дух Горы помогал бессчётным поколениям местных жителей добрыми советами, а теперь эти люди хотят выбросить его, как содержимое ночного горшка? Дух Горы исполнился обиды и негодования. Нет, он не останется здесь. Он уйдёт. Эта гора никому больше не будет докучать.

Лунная Дама встревожилась. Она знала: если горы не станет, луне не на что будет опереться и она попросту скатится с неба. Но Дух Горы, уязвлённый и разъярённый, не пожелал её слушать. И не пожелал оставаться там, где ему были не рады.

И наутро название Деревни Бесконечной Горы утратило свой смысл. Бесконечная гора ушла, оставив после себя только плоский голый камень. Земля сделалась такой же пустой, как и небо.

– «Ясное небо» – так сказал твой прапрадед, – обратилась госпожа Чан к жадно слушающему Цзимину, и его лицо озарила догадка. – И тогда это место назвали Деревней Ясного Неба. Но именно тогда люди начали покидать деревню, и теперь она почти так же пустынна, как Каменный Блин и небо над нашими головами.

– Но тогда тем более нужно вернуть луну, – сказал один из жителей деревни. – Князь…

– Князь тут бессилен! – решительно, точно провозглашая указ, объявила госпожа Чан и посмотрела в окно на закат. – Но всё вернётся. Завтра, в это же время. Не забудьте.

С этими словами госпожа Чан повернулась и вышла из гостиницы через чёрный ход. В облаке взметнувшихся волос её лицо стало ещё больше похоже на луну.

Жэньди выбежал за ней. Госпожа Чан уже шагала по Каменному Блину – чёрный силуэт на фоне раскалённого оранжевого неба.

– Госпожа Чан! – крикнул он, но когда она обернулась и остановилась, горло его мгновенно стало сухим, как пыльная летняя дорога. Шагая к госпоже Чан, он несколько раз открыл и закрыл рот, пока, наконец, смог выговорить: – Что было дальше с Духом Горы?

– Дух Горы так обиделся и рассердился, – негромко, словно думая вслух, сказала госпожа Чан, – что покинул свой дом. Он хотел оставить всё это в прошлом и навсегда забыть.

Жэньди смотрел на госпожу Чан, но её глаза были непроницаемы, как камни. Она смотрела вдаль, на ало-золотое небо.

– Но, покинув дом, он не оставил гнев и страдание в прошлом, а взял с собой, – продолжила госпожа Чан. – Поэтому он никогда по-настоящему не отдыхал и нигде не находил покоя. Он бродил по всему свету, отзывался на множество разных имён, притворялся не тем, кто он есть. Он хотел лишь одного – забыть. И наконец ему это удалось.

Жэньди проследил за её взглядом. Линия горизонта отрéзала от солнца пылающую апельсиновую дольку. Они пошли дальше, и госпожа Чан шагала всё так же быстро.

– Но он так стремился забыть эту историю, – добавила она, – что вместе с ней забыл вообще всё. Он хотел избавиться от страданий, а вместо этого потерял самого себя и всё, что было ему дорого.

С каждым их шагом солнце опускалось всё ниже, жар его остывал и на небе чёрным шёлком разворачивалась ночь.

– А мы, – сказала госпожа Чан, – потеряли луну.

Но луна – найденная пропажа – теперь была прямо перед ними и светила своим ровным сияющим светом, рассеивая по небу серебристую дымку. А перед луной, словно деревянная статуя, сидел скрестив ноги господин Шань и читал книгу. У его ног лежала синяя сумка, которую ему ещё раньше принесла госпожа Чан. Заметив их приближение, он поднял голову, встретился взглядом с госпожой Чан и спросил:

– Когда?

– Завтра, – ответила она.

Жэньди с любопытством переводил взгляд с одного на другую, чувствуя себя лишним и подозревая, что этот разговор – не для его ушей.

Однако старик посмотрел на него взглядом пристальным и проницательным, но не сердитым.

– Жэньди, – сказал он, – настало время нам всем возвращаться.

Это он так подаёт мне знак идти назад в гостиницу, понял Жэньди. Но когда госпожа Чан вручила ему фонарь, чтобы он освещал себе путь, он не удержался и задал ещё один вопрос.

– Госпожа Чан, – спросил он, – почему вы хотели, чтобы я рассказывал истории?