Лев Квин - Икс, Игрек, Зет

— Есть — вы просто еще не встречали. Нам вчера сказали в городской библиотеке.

— Не может быть! Чтобы я бы да своих братьев-археологов не знал…

Тут меховой шар стал проявлять явные признаки нетерпения.

— Идем, идем!

Археолог подал Сане руку и крикнул, уже уходя:

— А этого второго Басистова встретишь — обязательно мне скажи. Я здесь теперь живу, с семьей вместе. Интересно на него взглянуть, на своего двойника. Договорились?

— Хорошо…

Саня хотел подняться к Воробью, но из подъезда уже вышли Воробей и Боря. Позади них, словно жеребенок, резвился и скакал Димка.

— Надо скорей туда, — сказал Воробей.

Вид у него был озабоченный.

— А что?

— А то, что Басистов вчера после обеда приходил снова. Сидел над книгой до самого закрытия. Мама говорит, что-то он записывал.

— Ты думаешь…

— Откуда я знаю? Надо туда!..

Димка был прав. Дом, действительно, только что отремонтировали. Леса уже разобрали. Рабочий сносил на край тротуара строительный мусор.

Ребята, никем не замеченные, шмыгнули в подъезд. Никакого чулана под лестницей не было. Вместо него стояла глухая стена.

— Встроили в нижнюю квартиру! — догадался Воробей. — Чулан теперь там.

Вход в квартиру был со двора. Они глянули в одно из окон. Блестящий свежевыкрашенный пол, новые обои, еще кое-где со следами непросохшего клея, белый до неправдоподобия потолок. И пустота. Даже стула ни одного!

Они вернулись на улицу.

— Дяденька! — обратился Воробей к рабочему, убиравшему мусор. — Где сейчас живут эти, из нижней квартиры?

— Шофер?

— Да, да!

— А зачем тебе?

— Папа послал, — соврал Воробей. — С машиной там что-то.

— Вон, видишь, в переулке новый дом?.. Десятая квартира.

Посовещались, кому идти и что говорить.

— Придется тебе, Сань! — сказал Воробей. — У меня вид какой-то не такой — все сразу начинают что-то подозревать; сам не пойму — почему. Борька мямлит очень. А ты самый раз. Вежливый и робеешь — им сразу тебя жалко.

Доводы были убедительными. Пришлось идти, оставив Димку на попечении друзей.

Десятая квартира помещалась на третьем этаже. За дверью слышались голоса. Саня постучал.

— А ведь не хотел идти ни за что! — произнес кто-то грубым голосом.

— Соскучился, наверное.

Раздались шаги. Какие-то странные. Один обычный, а другой — словно на пол ставили бетонную тумбу — бум, бум, бум.

Дверь открылась. На пороге стоял немолодой мужчина. Саня уставился на его левую ногу. Она была в белом гипсовом футляре.

— Кто пришел!.. Заходи. Герой, герой!.. Что, не признаешь?

— Н-нет.

— Да я же дядя Петя! Не помнишь?.. А за конфетками кто ко мне бегал? «Дядя Петя, дай кетю» — ха-ха-ха!

Саня не помнил, но из приличия улыбнулся тоже.

— Раздевайся, что стоишь?

Мужчина обождал, пока Саня скинет пальто, и повел его в комнату, тяжело бухая загипсованной ногой.

В комнате сидел еще один мужчина, тоже немолодой, с длинными пушистыми усами. На столе стояла бутылка, пара рюмок, селедка.

— Жених! — сказал дядя Петя, больно стукнув Саню по плечу ладонью. — Вот растут, а?

— М-м, — промычал усач.

— Сколько тебе уже годков настукало?

— Двенадцать будет в июне.

— Ого!

Саня чувствовал себя очень неловко. Он все силился вспомнить, кто такой дядя Петя. Но никак не удавалось. Вероятно, он был тогда совсем маленьким.

— Светленький. — Дядя Петя, улыбаясь, рассматривал его. — Весь в маму.

— Нет, моя мама брюнетка.

— Уж я твою маму не знаю! — Дядя Петя весело подмигнул усачу. — Да я ее на руках таскал, когда она еще соску сосала. Скажи ему, Васильич!

— М-м, — снова промычал тот.

— Вот видишь… Да-а, идет время, идет… Ну, по второй, Васильич?

— Никак нельзя. — Усач с сожалением посмотрел на бутылку. — Мне уже идти. Я ведь только проведать — и на смену.

— Что ж, смена — дело святое… Ну, передай ребятам, так мол и так, помирать не собирается, кость заживает, через неделю-две будет на колесах. А Сережке скажи, чтобы он с третьей скоростью полегче. Если только он мне у МАЗа мотор надорвет, не посмотрю на его разряд по боксу.

— Что ты, он классный шофер!

— Молодой.

— Не беда! Молодой не молодеет, а вот старый старится… Ну, отдыхай.

Усач встал, потопал вразвалку к окну. Дядя Петя оглянулся недоуменно на Саню.

— Внучонка мне оставишь?

— Почему? К матери отведу. Вон он, в луже барахтается, моряк. — Усач постучал в окно. — Я тебе дам, сорванец!

— Как? — поразился дядя Петя. — Не этот?.. Ты чей?

— Я Зубавин… — Саня встал. — Из исторического кружка.