Владимир Файнберг - Свет на вулкане

Дверь приоткрылась, всунулась белокурая Людмилкина голова.

— Мы же масла ждем! А ты, оказывается, уже пришла!

— Вот масло, — тихо сказала Мая.

— Чудна́я ты все-таки, Майка, — сказала Людмилка, забирая бутылки. — Мы ведь ждем, а ты сидишь. Танька даже на танцы не пошла.

Она постояла на пороге, ожидая ответа.

— Пускай танцует, — сказала Дуся. — Мы и вдвоем нажарим. Чего-то после конфитюру на рыбу потянуло.

— Ну приходи. — Людмилка пожала плечами и вышла.

Мая поднялась с табуретки, подошла к окну. Большая белая лошадь бродила в темноте, негромко пощипывая траву.

— Все мужчины — подлецы! — убежденно сказала Дуся, допивая чай. — Я тебе, Мая, одно скажу: никому в жизни верить нельзя. Вот у меня тоже была одна подруга…

— Помолчи, Дусенька, — перебила ее Мая и посмотрела наверх.

Свет на вулкане лучисто сверкал.

Она провела рукой по закурчавившимся, перепутавшимся за день волосам.

— Дусенька, ты, если хочешь жарить навагу, иди, а то ведь мне заниматься пора…

К утру понедельника «Космонавт» был переоборудован.

Пожилой бритоголовый техник, прибывший с приборами из Владивостока, собирался тотчас после монтажа уехать обратно, но оказался в плену пароходного расписания: возвращаясь с рейсом с Камчатки, «Кулу» должен был подойти к острову только в среду.

И техник, к немалому удовольствию Ирины, решил остаться на «Космонавте» — мало ли как поведут себя во время эксперимента генераторы. До сих пор он ходил ночевать в штаб экспедиции, где в обществе таких же пяти командировочных душ спал на раскладушке в комнате для приезжих; теперь надо было поместить его на сейнере, и поместить по-человечески — все-таки пожилой, сугубо сухопутный дядька.

— Владимир Константинович, не обидитесь, если буду просить капитана, чтоб устроил на диване в своей каюте? Сейнер небольшой, команды много. Знаете, я вытеснила штурмана, и он теперь с механиком в его каюте.

— Конечно, конечно, не беспокойтесь, — поспешил согласиться техник, галантно подавая Ирине руку, чтобы помочь подняться по трапу к мостику, рядом с которым помещалась каюта Палыча.

Но она уже взбежала наверх и сама, смеясь, протягивала руку тучному Владимиру Константиновичу.

За эти несколько дней Ирина стала уже совсем своим человеком на сейнере. «Космонавт» стал родным домом, населенным чудесными людьми. Правда, Георгий замкнулся и еле кивал, когда они встречались в кают-компании. Зато капитан Палыч, и одессит тралмейстер Островский, и штурман Паша, и Вадим с Марь Ивановной, и очкарик-гидроакустик — все они, несмотря на явное нежелание проводить эксперимент, относились к ней лично так же, как однокурсники в вузе и сотрудники в институте. Обаяние красоты, молодости и задора повсюду магнитом притягивало к ней самых разных людей. Чертовски приятно было самой знать об этом и даже слегка кокетничать.

Наступило наконец позднее лето, стоял уже конец июля, но лето было настоящее — из всех иллюминаторов било отраженное водой морское солнце.

Когда они вошли в каюту, капитан сидел у столика и что-то записывал в дневник.

— Извините, Палыч, — сказала с порога Ирина, — мы на секунду. Надо Владимира Константиновича поместить.

— Добро-добро, — рассеянно отозвался капитан. — Я бы вас к себе, да здесь расположится Ковынев.

— Ковынев? — неприятно поразилась Ирина.

— Он. — Капитан закрыл дневник и только теперь взглянул на Ирину. — Только что передал по радиотелефону, обязательно идет с нами на эксперимент.

— Что ж, — Ирина перевела дыхание, — собственно говоря, так и должно было быть. Я лично нисколько не волнуюсь. А вы?

— А я не знаю, — сказал Палыч и сразу сделался чужим. — Знаю одно: на заводе дела плохи, рыба кончается, суда в пролове, сайра куда-то пропала. Погода, что ли, переменится. И Ковынев, несмотря на это, собирается с нами в рейс… А вас, товарищ, было б вовсе некуда поместить, да, к несчастью, один наш моряк вчера на другой сейнер перешел.

— Почему же к несчастью? — спросила Ирина, сразу догадавшись, кто этот моряк.

— А вы знаете, что это ушел Городецкий? Ушел на «Дракон». — Капитан бросил дневник в ящик стола. — Я говорил вам, что это один из наших лучших… Завод без рыбы, а мы неделю без дела. Люди не зарабатывают. Как бы еще кто не сбежал.

Ирина пожала плечами.

— Ну, добро. — Капитан встал, надел фуражку. — А вы размещайтесь в каюте, где жил Городецкий… Ирина, у вас все готово? Как прибудет Ковынев, сразу отход. Ко мне вопросы есть?