Олег Егоров - Подбитые ветром

— Плохая мысль, — свинка перехватила лейку за носик.

— Хрусть-хрусть-хрусть! — отозвался заяц. — Странный вкус! Чав-чав-чав!

Дальше Морская свинка действовала, как профессиональный бейсболист. Взмахнув лейкой, она выбила Афрозайца за пределы участка. Заяц вылетел из брюк словно дуплет из двустволки и угодил в свою же заброшенную лунку.

— Есть! — воскликнул грач, проследив за полётом Афрозайца. — Вот неудачник!

— Ну надо же, а?! — сидя в лунке, причитал Афрозаяц. — И за что мне всё это?!

Но не таковский был заяц, чтобы спустить оскорбление личности. И он составил план одновременной мести своим заклятым врагам. Этот план, построенный на весьма тонком расчёте, должен был вызвать поединок между Морской свинкой и совой вплоть до полного взаимного истребления.

После поединка он решил поселиться в совином дупле. Перейти, так сказать, в разряд хищников.

— А капусту я засолю! — Афрозаяц потёр ушибленное место. — Бочек пять! Остальное — так съем!

Тем же вечером заяц тайком забрался в Левин гараж и стащил бутылку дёгтя. Ещё он отправился в "Смотровую" и разжился докторской подушкой. Аптечку заяц тоже прихватил. Эти вещи нужны были зайцу для успешного проведения операции. А Валерьяну они пока были не нужны. Доктор, как известно, путешествовал по реке.

Афрозаяц распорол подушку зубами и вытряхнул из неё перья. Затем обмазался дёгтем, вывалялся в перьях и сел сохнуть. В новом обличий он стал похож на грязную всклокоченную птицу с длинными ушами.

Морскую свинку, между тем, не покидало смутное чувство беспокойства.

— Он вернётся! — угрюмо заметила свинка, изучая заячьи брюки. — Он всегда возвращается!

— Поверить не могу! — грач Сажа всё ещё пребывал в возбуждённом состоянии. — Такой удар без тренировки! Бац!...

— Что ты там говорил про чучело? — перебила его Морская свинка, встряхивая брюки и прикладывая к себе.

Брюки были знатные. Таких брюк хватило бы зайца на три.

А их владелец, сидя в овраге, набивал камнями походную аптечку. Заяц торопился. Ему требовалось появиться у огорода ещё до захода солнца. Чтобы его кто-нибудь успел заметить при чётком освещении. И смог бы впоследствии опознать.

— Ты кто?! — репетировал Афрозаяц. — Я сова! Я лечу к Морской свинке воровать капусту!

Было ещё вполне светло, когда заяц вышел на исходный рубеж. И тут удача повернулась к нему лицом. Он повстречал мышонка Серафима. Серафим в замешательстве уставился на взъерошенную птицу с ящиком за спиной.

— А?! Серафим?! — обрадованно воскликнула птица заячьим голосом. — Ты, верно, хочешь знать, кто я такой?! Так знай же! Я Африканская сова!... То есть — сова Сплюшка! Лечу на огород за свежей капустой!

И, с трудом передвигая ноги, птица побрела прочь.

— Что-то с этим зайцем неладное! — Серафим пожал плечами. — Надо бы его доктору показать!

В сгустившихся сумерках заяц раздвинул доски забора и проник на огород.

Он довольно тщательно изучил повадки врага. И знал, что Морская свинка рано ложится спать. Потому перед Афрозайцем стояла чисто техническая задача: переменить кочаны на булыжники и спокойно улизнуть. Булыжники требовались для отвода глаз. Если свинка выйдет из дома прежде, чем Афрозаяц успеет смыться.

Заяц лёг на брюхо и пополз вглубь вражеской территории. Инстинкт будущего хищника безошибочно вывел его на капустную грядку. Он сорвал ближайший кочан, потянулся за следующим и нащупал чью-то штанину. А, нащупав штанину, заяц глянул вверх. И перья на его голове встали дыбом. Над зайцем возвышался жуткий монстр в бескозырке и его собственных, зайца, брюках.

Дело в том, что Морская свинка, предчувствуя вылазку Афрозайца, снарядила огородное пугало.

— Смирно! — пролепетал Афрозаяц. — Я — сова Сплюшка!

Вдруг налетел порыв ветра и пугало шевельнулось. Заяц перетрусил и дунул прочь. Наверное, с тех пор подобный способ передвижения и называется "бег трусцой".

Аптечка нещадно била зайца по спине, а камни в ней страшно грохотали. Отчего зайцу казалось, что монстр несётся следом. И тут удача отвернулась от Афрозайца окончательно.

Сова Сплюшка, как обычно, дремала в засаде. На этот раз она устроилась прямо в кустах малины. Причём устроилась так удобно, что даже грохот аптечки, разносившийся по всему лесу, не мог её вывести из оцепенения.

Но, кажется, Афрозайца преследовал не монстр, а сама судьба, которая и загнала его прямо в малиновые кусты. Заяц, будто тяжёлый грузовик, врезался в безмятежную Сплюшку.