Радий Погодин - Утренний берег

— Делай, что начали! — прикрикнул на него Анатолий.

На исходе дня они приступили к строительству. Гришка вел кладку, Кирилл с Анатолием подавали ему кирпич, воду и раствор.

— Ложитесь, кирпичи, лежите на печи. Засунем в печь полено — полезет дым в колено! — распевал Гришка под потолком. Он задрал голову кверху, помигал и сказал расстроенно:

— А дырку-то? Дырку-то не прорубили — трубу выводить.

Кирилл и Анатолий полезли на чердак.

Кирилл прорубал в потолке, Анатолий — в крыше.

Работал Кирилл неумело, поэтому доски, которые он вырубил, повалились вниз.

— Эй! — закричал Кирилл. — Отскакивай!.. — просунул лысоватую голову в дыру и закричал еще громче. — Что ты делаешь?

Анатолий тоже наклонился над отверстием.

Гришка старательно разбирал печку. Он складывал кирпичи на пол, соскабливая с них раствор.

— Ты что, с ума сошел? — Анатолий спрыгнул с чердака на землю, ворвался в домик. — Делали-делали. Уже ночь на дворе.

— Упущение допустили, — возразил Гришка.

— Какое еще упущение? — спросил Кирилл с чердака.

— Печурку нужно, как у бабки Татьяны.

Кирилл покрутил пальцами возле виска.

— Сдвинулся… Давай уж сразу всю комнату печками загородим. В том углу голландку, в том — буржуйку. Тут печурку, тут лежанку…

Гришка разостлал чертеж.

— Зачем. Печурка, она вроде норы. Она в печке делается. Носки в ней сушить можно. Валенки греть… У бабки Татьяны в печурке кот спит.

— Но ведь у нас нет кота, — сказал Анатолий, устало садясь возле Гришки.

— Это вы не беспокойтесь. Я вам кота доставлю. — Гришка подошел к печке, пытаясь показать, какая бывает печурка.

— Она такая, — говорил он. — Норой… В общем, печка без печурки, как велосипед без звонка. Из печурки теплый воздух в комнату волной прет.

Они сделали печурку. Они сделали не одно колено, а целых три. Трубу они соорудили широкую, на голландский манер.

— Агрегат тепла, — сказал Анатолий.

— Монумент, — сказал Кирилл.

— Это еще не все, — сказал Гришка. — Ее еще обмазать и просушить нужно.

Третье утро вошло в домик тихо и неожиданно. Оно дрожало вокруг кисейным туманом.

Третье утро заполнило домик запахом трав. Этот запах пересилил запах глины, запах старой известки.

— Тишина, — сказал Кирилл.

— Скоро радио заговорит, — сказал Анатолий. — «С добрым утром, дорогие товарищи». — Анатолий оглядел стены.

— …Вы не беспокойтесь, — перехватив его взгляд, заявил Гришка. — Я вам радио проведу. Тогда у вас совсем как у людей будет.

Печка, обмазанная глиной, стала совсем красивой.

Гришка приволок охапку хвороста. Кирилл и Анатолий пошли к роднику мыться.

Они поливали друг друга из ведра, шлепали себя по бокам, приглушая тем самым гордую усталость. Они не заметили, как подошел председатель колхоза. Вместе с ним застенчиво трусил невысокий мужичок в полосатой рубашке, застегнутой до самого ворота.

— Вот, — председатель кивнул на своего спутника. — Здравствуйте… Печник вчерась прибыл. Если, конечно, договориться с ним.

Печник скромно улыбался.

— Работы у меня много. Все поперед других хотят. От этого цена. И еще цена от колен зависит.

Анатолий осмотрел печника с головы до пят. Кирилл сделал то же самое, в обратном порядке.

— Да, — сказал Анатолий, — конечно, в колене все состоит…

— И еще смотря какую печку. — Мастер переступил с ноги на ногу. — Печки ведь разные бывают. Русские бывают, хлебы печь. Голландки, они для тепла больше. Буржуйки еще…

— Это для фасона, — подсказал Кирилл.

Печник мягко поправил его:

— Для уюта… Буржуйка, она…

— Нам вот такую, — перебил печника Анатолий. Он шумно раздвинул кусты и показал на крышу. В этот момент труба выбросила густой клубок дыма. Дым покружился вокруг каемки, побелел и побежал веселой струей вверх.

Печник замигал. Глаза у него забегали, пальцы зашевелились. Он сразу весь пришел в движение, словно прислонился к горячему.

На порог дома вышел Гришка, перепачканный и усталый.

— Ты?.. — спросил председатель.

— Мы… Это мы вместе, — испуганно ответил Гришка. Но, почувствовав, что никакой трепкой это дело не угрожает, Гришка приосанился и с ухмылкой глянул на печника.

Труба дымила. Домик, казалось, плыл вдоль лесистого берега. Он будил лесную чащобу, пугал тишину своим веселым, обжитым видом.

Лестницы после ремонта, хоть мой их со щелоком, хоть веником три, всегда белые, будто покрыты инеем. Рамы выкрашены. Перила покрыты лаком.