Семен Лунгин - Дом с привидениями

Костов послушно отскочил на шаг, и стул сам вывалился из дверной ручки и грохнулся об пол.

— Автомат! — крикнул Марягин. — Самовывал!

— Что-что? — спросила Кира Викторовна.

— Самовывал, — отрапортовал Марягин, — значит, сам вываливается.

— Ну, знаешь ли! — воскликнула Кира Викторовна и засмеялась, и все засмеялись вслед за ней.

В класс, тяжело дыша от единоборства с дверью, вбежал Брегвадзе и плюхнулся на свое место, а Костов продолжал как ни в чем не бывало:

— Значит, так, портфеля новенькой Николаевой я не видел в глаза, но, может быть, кто-нибудь все-таки видел, и кто-нибудь, может, все-таки заходил сюда, то есть в класс на переменке, потому что я должен был в туалет выйти. Не может же человек, даже если он дежурный, сидеть в классе и урок, и перемену, и еще урок, и еще перемену и…

— Хватит, — сказала Кира Викторовна, и у всех создалось впечатление, что она просто выключила звук у Костова, который продолжал стоять и беззвучно шевелить губами. — Садись, дежурный Костов.

Костов сел.

— Во сила! — с завистью произнес Рябоконь. — Так и чешет подряд, а у меня на столько слов не хватает.

— Может, ему на переменке по шее дать? — спросил Марягин.

— За что? — подняла на него глаза его соседка, худенькая девочка с мешками под глазами.

— Просто так, — ответил Стасик.

— Только не сильно, чуть-чуть, — согласно кивнула худенькая.

— А я чуть-чуть не умею, — стал вдруг хвастать Марягин. — Я знаешь, как?.. Раз-два!.. — И он так размахался, что сшиб на пол тетрадку худенькой девочки.

— С ума сошел! — гневно крикнула Кира Викторовна и с такой силой шлепнула ладошкой по крышке учительского столика, что из него почему-то выскочил ящики в нем… — Смотрите! — воскликнула Кира Викторовна и вынула оттуда чешский портфель с лямкой.

— Ой! — воскликнула Николаева.

— Твой? — спросила в рифму Кира Викторовна. — Как ты сказал, Стасик, — самовывал? Сам вывалился?

Но почему-то никто не засмеялся.

— Кто же его сюда положил? — Кира Викторовна обвела взглядом класс. — А?

Тридцать пять пар невинных глаз доверчиво глядели на учительницу.

— Кира Викторовна! — снова поднял руку Брегвадзе.

— Что, Сандрик, опять? — спросила учительница.

— Опять нэт! — твердо ответил Брегвадзе. — Только мы, наверное, не пойдем кормить бегемота!

— Почему? — класс от ужаса прямо застыл.

— Почему, Сандрик?

— Кира Викторовна, — хрипло, волнуясь, — продолжал Брегвадзе. — У Марика-Марика украли собаку, и он теперь ее ищет.

— Кто тебе сказал? — Кира Викторовна подошла к его парте.

— Один какой-то большой, в туалэте, — почему-то прошептал Сандрик.

Даже непонятно, почему дом, в котором жила собака, вдруг, оставшись без нее, становится таким пустым и гулким. На крюке в передней висит запасной поводок с парфорсным ошейником. Лежит коврик, вытертый ее боками коврик, и пустая миска перед ним. Какие-то разноцветные кубики, смятые собачьими челюстями. Когда пес в доме, этих предметов не замечаешь, но когда его нет — они просто лезут в глаза.

— Ба! — закричал Марик, войдя в переднюю.

Никто не ответил, бабушки не было.

Марик обежал всю квартиру. Это была хорошая старая московская квартира, еще дореволюционная, в которой жили уже, наверно, четыре поколения Селищевых, если не пять. И белая эмалированная табличка на входной двери «Докторъ Маркъ Ѳедорович Селищевъ, дѣтскiя болезни» с пожелтевшей, отбитой кое-где эмалью свидетельствовала об этом.

Марик обежал все закоулки и только одному ему известные уголки.

— Нави! Навичка! — кричал Марик, надеясь на чудо. Но чуда не свершилось. Собаки в доме не было, а была та самая пустота и гулкость, от которой хотелось плакать. Марик швырнул портфель на пол и как был в уличной куртке и школьной форме, так и упал ничком на свою постель и зарылся лицом в подушку. На кухне играло радио, в большой комнате тикали часы, голуби, громко переговариваясь, шумно топтались на подоконнике, но такого желанного стука собачьих когтей по паркету не было. Пережить это сил не хватало.

Оля стояла у окна в коридоре с Николаевым.

— Папа пролетел над медведями низко-низко, и они не испугались грохота моторов.

— Это реактивный? — спросил Николаев.

— А то. Камов-24.

— Ну и… — нетерпеливо торопил Николаев.

— А они не испугались. Они сидели, подняв морды, и ждали, когда… их спасут от огня.

— Оля! — К их окну на всех парусах приближалась Кира Викторовна. — Мальчик, — сказала она Николаеву, — иди поиграй во что-нибудь. Девочка…