Люди молча отпрыгивали в стороны, уступая им путь, так что госпоже Мэн даже не приходилось придерживать коня. Простые каменные дома и белый снег сливались в сплошное серое пятно, цоканье подков Байма по чёрной булыжной мостовой походило на звон монет. Впереди показалась тёмно-красная стена, которой не было видно конца и края. Это, должно быть, та самая стена вокруг дворца, подумала Пиньмэй, вспоминая рассказы Амы. Это Внутренний Город, а всё остальное – Внешний Город. Город в городе.
– Город-крепость для князя Яркого Лунного Света, Великая Стена для императора, – язвительно проговорил Ишань. – Да эти правители просто жить не могут без стен!
– Стоять! – раздался вдруг повелительный голос, грубый и хриплый.
Госпожа Мэн дёрнула за поводья, приказывая коню остановиться, и Пиньмэй, повернув голову, увидела двух стражников по обе стороны ворот Внутреннего Города. Как она не заметила их прежде?
– Я желаю видеть князя, – надменно, точно императрица, произнесла госпожа Мэн. Пиньмэй краешком глаза заметила, как госпожа Мэн ткнула Ишаня локтем в бок, чтобы помалкивал.
– Князь никого не принимает, – ответил стражник. Хотя он, должно быть, служил князю, на шлеме у него красовалась эмблема самого императора – оскаленная морда тигра, и металл шлема уже слегка позеленел.
– Меня – примет, – парировала госпожа Мэн. Она откинула капюшон и посмотрела стражнику прямо в глаза, водопадом обрушив на него всю силу своей красоты и благородства. Вид у стражника сразу сделался растерянный и испуганный, и Пиньмэй вдруг поняла, что кто угодно, даже самый неустрашимый герой, может отступить перед женской красотой.
– Э-э-э… ну… – запинаясь, пробормотал стражник.
– Нам запрещено впускать во Внутренний Город кого бы то ни было, – вмешался второй стражник.
Госпожа Мэн перевела взгляд на него и вскинула голову. Волосы окутали её чёрным облаком, на котором крошечными алмазами искрились снежинки.
– Я – не кто бы то ни было, – сказала она с поистине императорским величием.
– Конечно нет, то есть да… – смешался второй. – Просто… просто князь…
– …придёт в ярость, когда узнает, что меня задержали, да ещё так грубо, – продолжила госпожа Мэн. Голос её завораживал, точно океанские волны. – Может быть, вам лучше меня пропустить?
Стражники сконфуженно переглянулись.
И тут на них стремительно налетело что-то маленькое и тёмное. Ласточка! Она била крыльями, сердито щебетала и стучала клювом по шлемам. Пиньмэй удивлённо вскрикнула, но этот звук затерялся среди криков стражников и лязганья их доспехов. Оба они неуклюже махали руками, напоминая крабов, которых вот-вот бросят в котёл с кипятком.
Госпожа Мэн не теряла времени даром. Она пришпорила Байма, что-то кратко ему приказала, и он стрелой пронёсся сквозь ворота во Внутренний Город.
Смех Ишаня эхом разлетелся по пустому внутреннему двору княжеского дворца. Пиньмэй, обернувшись, вытянула шею, чтобы поглядеть, нет ли за ними погони, но увидела только снежный вихрь. Наверное, стражники решили, что это был сон.
Миновав следующий двор, Байма перешёл на шаг, и госпожа Мэн посмотрела в небо. Ишань и Пиньмэй проследили за её взглядом. Над ними вилась кругами крошечная чёрная точка.
– Спасибо, – сказала госпожа Мэн ласточке. – А теперь проводи нас, пожалуйста, к князю.
Ласточка указала им путь в ещё один пустынный двор, потом по горбатому каменному мосту того же цвета, что и замёрзшая вода под ним. Поступь Байма отдавалась гулким печальным эхом. Когда ласточка подлетела к резной красной двери, они услышали звук, который ни с чем не спутать, – звук рыданий. Спешившись, госпожа Мэн помедлила в нерешительности, потом всё же толкнула дверь.
Они оказались в тронном зале. И хотя ветер остался снаружи, теплее почти не стало. Из тянущихся вдоль стены окон струился холодный белый свет, отчего все, кто был внутри, походили на фигуры из театра теней. Женщины с каменными лицами под руки выводили из зала заплаканную княгиню, а князь неподвижно сидел на троне и вглядывался в какой-то листок бумаги.
Однако, заслышав скрип двери, он поднял голову. Удивление на его лице сменилось узнаванием, растопившим лёд.
Читать дальше