Гонзаго Приват - Воспоминания собаки Мускуби [Рассказ]

Глупец попал в западню, двойной ряд его клыков попал на острия, и я проделала с ним тот же маневр, как и с первым.

Волк упал на землю, испустив дух!

— Паф!.. но кто же так метко выстрелил в эту минуту?

Это был Тисте, прибежавший к нам на помощь, когда почти все уже было кончено.

Бедные люди!.. Как они медленно передвигаются… им нужны и ружья, и лошади, и железные дороги!

— Паф!.. еще выстрел.

Обоим волкам не суждено уже было подняться; у каждого из них в ухе было по пуле.

Мы бы и так с Рублоттой вместе отлично прикончили обоих волков! Морда Рублотты, вся в крови, свидетельствовала, что она прибежала раньше Тисте; это она прикончила первого волка, которого я, могу сказать, изрядно потрепала.

Благодаря быстро поданной пастухом Тисте первой помощи моему хозяину, потерявшему сознание во время битвы, Роже скоро пришел в себя. Он был очень сконфужен своей слабостью.

— Какой стыд, Тисте! — сказал он, — я упал в обморок, как молодая девица.

— Хорошо, хорошо, — ответил ему пастух, — у вас была только рука, Роже, вместо ошейника. Этот черт Мускуби, мне кажется, явилась как раз вовремя… Вот молодец!

Роже меня долго целовал. Ах, я никогда не забуду выражения его глаз!

Бижу, несмотря на свою рану, выглядел довольно бодро, он только немного хромал. Бедная лошадь, испугавшаяся воя волков, гнавшихся за ней, мчалась по скользкому от дождя грунту, поскользнулась и растянулась всеми четырьмя ногами. От этого падения на полном ходу и произошло все несчастье.

Полчаса спустя мы все собрались здравы и невредимы под крышей шалаша — веселые и бодрые.

Сильный порыв северо-восточного ветра разогнал тучи, снова показалось солнце, осветившее горы, холмы и равнину своим ослепительным блеском.

Тисте развел огонь, чтобы высушить одежды, а также и нас промокших, но не особенно пострадавших от волчьих зубов!

— Мы никогда не расстанемся с тобой, моя храбрая Мускуби! — воскликнул Роже, обмывая теплой водой все еще текшую кровь вдоль моей морды, хотя рана и не была велика. Никогда не расставаться! Увы! Можем ли мы сказать никогда?..

— Теперь моя очередь, — сказал Тисте, выходя из шалаша, — мы только выполнили половину того, что должны были сделать. Если я говорю «мы», то это привычка так говорить, так как Мускуби не дала нам даже времени подойти. Нам нужны теперь шкуры этих пройдох! Это уже мое дело, — добавил он с значительным видом, показывая свой нож. — Солнце пригревает, — и их товарищи не помешают мне.

Тисте направился через долину, Рублотта и я последовали за ним.

Когда пастух вернулся, нагруженный окровавленными шкурами и висящими волчьими головами, он не мог не улыбнуться, увидя Роже с ружьем в руке, стерегущего стадо и следящего за собаками.

Пребывание становилось опасным.

Наступало время гроз. Волки, гонимые голодом, спускались с вершин; надо было уходить.

На следующий день после нападения волков на Роже Тисте спрятал свое ружье в его обычное место, запер свой шалаш, заиграл на свирели, собирая свое стадо, которое значительно увеличилось благодаря рождению ягнят.

С котомкой на боку, с посохом в руке, миской на спине, он дал сигнал к выступлению.

Роже и я остались позади колонны, Бижу — между нами. Он был нагружен шкурами своих врагов, едкий запах которых неприятно щекотал его ноздри.

Во главе шел Тисте.

В таком порядке мы проходили селения и пришли домой настоящими победителями.

Баладзин! Баладзин!

Бум! Бум!.. Входите граждане, гражданки! Вы здесь увидите то, что никогда еще не видали…

— Но где же мы?

В Марселе в самое лучшее время ярмарки в день праздника Конституции.

Эта большая дорога называется Аллеей Капуцинов, тут-то и ярмарка.

— Баладзин! Бум!.. Бум!.. Со всех мест одинаково хорошо видно, гражданки, граждане!

Первые места — франк, вторые — 50 сантимов, третьи — 25 сантимов. Входите! Берите билеты… представление сейчас начнется… Идите, идите в большой цирк Мюссидора.

— А Мускуби? — спрашиваете вы.

— Мускуби? Посмотрите вокруг того, который зазывает публику; вот он, меланхолично сидящий на плоском седле этого маленького пони…

— Этот большой кавалерист с мордой обезьяны? Не думаю, чтобы это была Мускуби.

— Нет, но возле него вы видите несколько комичных личностей, одинаково сидящих верхом на пони: судью, танцовщицу, начальника негров, матроса, фермершу…

Затем среди всей этой банды вы видите несчастного кавалерийского командира; он в мундире с золотыми нашивками, с саблей на бону и ремешком под подбородком, который, придерживая его шлем, еще более удлиняет его грустное лицо!