Гонзаго Приват - Воспоминания собаки Мускуби [Рассказ]

Мюссидор, обучая меня, никогда меня не бил, а угощал меня лакомствами, позволяя спать на коврике у его кровати. Он ни одного шага не делал без меня.

Я его очень любила, так же, как и всех моих товарищей — добрых спутников, кроме, быть может, Стефано, — мартышки с претензиями, которая вместо того, чтобы с нами играть, брала газету, делая вид, что читает, держа ее вверх ногами, и постоянно лгала.

Обо мне писали в газетах; мое имя крупными буквами выделялось на верху афиши.

Когда, с музыкой во главе, мы объезжали города в большом белом, украшенном флагами, фургоне, которым управлял Мюссидор, громко выкрикивая цирковые новости, я сразу узнавала афиши нашего цирка, среди всех других, наклеенных вперемежку на стенах домов и заборов.

Я знала, что первая строка с крупными буквами обозначала мое новое прозвище Командир Тартемпион. — Таким образом, стоило мне только взглянуть на эти крупные буквы, чтобы вспомнить себя, И я себе говорила: — Может быть, это и называется читать.

Рассматривая афиши цирка, я была изумлена, как маленькие дети, проходя мимо, сразу одним взглядом отыскивали среди множества афиш те, на которых красовалось имя Тертемпион. — Какое чудо!..

Я просила мадам Стефано, ту самую, которая имела претензию читать, показать мне мое имя. Она пальцем указала на одно место внизу афиши.

Этого мне было достаточно! Я знала больше ее, — этой милой дамы.

Часто, после полудня, лежа на подмостках перед входной дверью цирка, я разглядывала огромный плакат, наклеенный около кассы, где жена Мюссидора получала входную плату.

Мне было досадно, и я не могла успокоиться: мальчуганы умели читать, а я нет.

Между тем, я знала, что на конце этой линии, — я отлично это видела, — слово Тартемпион было написано. Закрывая глаза, я вспоминала форму утолщенных букв, почти в конце имелся кружок; я так хорошо помнила эти прямые и наклонные палочки, что среди всех других всегда узнавала те, которые составляли «Тартемпион». И мне казалось, что я уже много знаю. Я с таким упорством хотела непременно выучить все эти буквы. Они стали мне казаться менее непонятными после того, как я, благодаря моим наблюдениям и терпению, отгадала слово Тартемпион.

Выучиться читать… Но как это сделать?

Я заметила прежде всего, что одни и те же знаки часто повторяются.

Так как я знала только язык животных, то я могла только мысленно прочесть «Командир Тартемпион».

Один и тот же приблизительно звук получался от «тар» и «тем» я стала чувствовать также очень ясно кружок «о» в «ко» и в «он».

Это был первый успех. Я решилась пока остановиться на этом. Кружок произносился так, как крик ломовых, когда они хотели остановить своих лошадей. Я уснула в этот день немного менее обескураженной. Весь следующий день я все искала «о» на афишах.

Мюссидор, рекламируя свои объявления, имел привычку концом своего хлыста указывать имена артистов, обозначенных на афишах. Когда он говорил обо мне, он дотрагивался до первой строки. Вот почему я и узнала, на каком месте стоит мое имя. Мюссидор таким же образом проводил по всему плакату до самого низу, где стояло:

«Начало в восемь часов без опоздания».

С того дня как я решила следить за движением кончика хлыста сверху-донизу, я стала о многом догадываться.

Я тотчас же поняла, что существует только ограниченное число знаков, так как и звуков имеется только известное число как для человека, так и для нас; его способ выражения мыслей это наше — «ау!» наше «ху-ху!» усовершенствованное и более пространное.

Таким образом я находила «ем» Тартемпиона в «восемь»; «ан» «Командира» и «опоздания».

Я чувствовала, что ум мой светлеет, мне оставалось только удвоить свои усердие и терпение.

Я знала уже интонацию нескольких букв, соединенных вместе.

Счастливая случайность мне удивительно помогла.

Жена Мюссидора купила в городе Ниме игру — кубики. На каждой из шести сторон их было крупно напечатано по букве.

Она начала учить Педро буквам при помощи этой игры… Не прошло двух дней, как я их уже изучила все, между тем как мальчик-змея с трудом отличал «о» от «и». Мамаше и так приходилось целыми днями обшивать наши мундиры золотыми галунами, покрывать блестками газовые платья своих дочерей, и столь драгоценное время, которое ей оставалось, она тратила на то, чтобы я почувствовала в лице ее сына соперника в сложном искусстве чтения.

На игра в буквы для него обратилась в простую игру с кубиками. В течение трех или четырех дней, он разбросал их по всей лужайке перед домом.