Олег Шатков - Ни-чё себе!

— Ты бы ведро взял, — посоветовала Наташа.

— На ведро крышки нет, — пропустил мимо ушей иронию Ярослав и с удовольствием потряс новой копилкой, по дну которой, бренча, заметались редкие медяки.

— Наберу полную, — мечтал сын, — куплю-ю…

Что он купит, Ярошка не договаривал. Видимо, еще не придумал, а продешевить боялся.

— Яроха, а сколько надо на «Волгу»? — спрашивает Ромка, вертясь около брата.

— На «Волгу»? — Ярослав задумывается. — Много, банок десять.

— А на «Запорожец»?

— Меньше, три банки.

— Три банки? — подпрыгивает Ромка. — Наберем, Яроха! Наберем?

— Ништяк, — снисходительно отвечает Ярослав. — Какой разговор!

А «разговор» получился долгий. Уже через некоторое время на вопрос Ромки Ярошка сердито отвечал:

— Быстрый больно. Это тебе не за земляникой ходить.

И Ромка сконфуженно замолкал, вспоминая свое позорное поражение, когда, собравшись с нами по ягоды, вылетел из леса уже через десяток минут. Комары заставили.

Поначалу основным источником поступлений в копилку являлись монетки, которые мы давали Ярошке на мороженое и кино. Иногда сыну перепадала кое-какая мелочь от сдачи в магазине. Но все эти накопления очень медленно утяжеляли банку. Вскоре Ярослав сообразил, что десять копеек копейками значительно больше, чем один гривенник, и начал разменивать серебряные монеты на медные. Кучка металла стала подниматься над дном банки быстрее, но по всему было видно, что скорость ее роста сына не устраивала, и он принялся искать новые источники дохода.

Один из них я обнаружил, когда зашел по какому-то делу в школу. Была перемена. В коридоре, у окна, напротив Ярошкиного класса тесно толпилась кучка галдящих пацанов. Среди голосов выделялся и знакомый — Ярошкин. В центре группки стоял мальчишка и, сложив ладони коробочкой, тряс руками. Он проделывал это так усердно, что голова его подпрыгивала и болталась, будто держалась не на шее, а на упругой резиновой палке.

— Что? — перестав трястись, спросил мальчик у Ярошки.

— Решка!

Ребята громко завопили, а плечи сына опустились. Монета перешла в карман «трясуна». Ярошка подал ему новую монету, снова голова партнера задергалась во все стороны, и вновь неудача. Как дальше складывались бы события не берусь сказать — один из мальчиков обернулся, увидел меня, и толпа тут же распалась. Ярошка тоже решил проскочить было мимо, но я задержал его:

— Во что играем?

Сын замялся:

— …В трясучку.

— Ну и как, много выиграл?

— Отыграюсь, — буркнул Ярослав, поняв, что я в курсе его проигрыша. — Я пошел. Мне готовиться надо, — и, уже стоя в дверях класса, громко повторил, зыркнув глазами в сторону наблюдавших исподтишка за нами мальчишек, — отыграюсь.

Но, судя по всему, большой прибыли «трясучка» ему не давала. Не каждому везет в азартных играх. Гораздо больших успехов Ярошка достиг в другом.

Куда бы теперь Ярослав ни шел: в школу, магазин, кино, гулять ли — взгляд его был прикован к земле. Я никогда не предполагал, что столько оброненной мелочи может валяться под ногами. Не проходило дня, чтобы сын вернулся домой без добычи. Блестящую золотистую карманную мелочь стали густо перемежать почерневшие медяки. Он усматривал кругляши давно потерявших свой цвет, слившихся с землей монет и в самых исхоженных местах, и в таких закоулках, куда собаки-то редко забегают.

Зараженный поначалу Ярошкиным энтузиазмом и добычливостью, я тоже присматривался к дороге, по которой хожу, но каких-либо ощутимых успехов не достиг.

— Да как ты их видишь? — удивлялся я, глядя, как сын выуживал у меня из-под ног заляпанный, но вполне сносный пятак.

— Так мои же глаза ближе к земле, — весело отвечал Ярослав, обтирая находку и переправляя ее в карман.

— Ближе-то ближе, только Ромка еще ближе к земле, а до тебя ему далеко.

— Отвлекается. На пустяки разные.

Пустяки. Раньше блестящая ярко-зеленая бронзовка на майской сирени или невесть откуда взявшийся, весело мчавшийся по проспекту бронетранспортер с флажком на люке пустяками на назывались. На что велосипед, с которого Ярошка днями не слазил, — и тот в этом сезоне не был оседлан ни разу.

Ромка же, и правда, еще «отвлекался». Однако про брата не забывал. О том, что с прогулки сын пришел не «пустой», можно было определить по его рассеянной блуждающей улыбке…

— Да перестань бренчать своими железками, — сердится Наташа, когда Ромка который раз попался ей под ноги.