Эвелине Хаслер - Адам, Сюзанна и другие герои

Теперь старуха стала подбирать свой сушняк. Она хватала корни, сучья, ветки, что попадет под руку, и швыряла ими в ребят, да еще орала от злости. Парни выли от удовольствия. Потеха! Адаму хотелось их всех отколотить. Старуха была против них бессильна. Она сдалась. Руки ее вдруг повисли как плети. Так она и стояла, худая, длинная, опустив руки. Потом повернулась лицом к дому, положила руку на оголенную стену, голову на руку и заплакала.

Парни ошарашенно замолчали. Они разобрали остатки крепости. Все двигались с комической уважительной осторожностью. Один даже ходил на цыпочках. Тем временем двое самых здоровых подкатили поближе вторую повозку, стоявшую за домом с самого начала воровской операции. Повозка была нагружена толстыми, крепкими чурбаками. Эти чурбаки они расставили вдоль стен, там, где раньше лежал серый, трухлявый, выветренный хворост. Мол, что ж они, нелюди, что ли! Но Адам-то хорошо понимал, что этими чурбаками они решили хоть чуть-чуть загладить свою подлость.

Никто не вступился за нее, никто ей не помог. Больше всех Адам ненавидел самого себя, потому что и он ничего для нее не сделал.

Странное дело. Ведь увлечение лесопилкой давно уже прошло. Раньше-то они, конечно, часто сюда заявлялись — ходить по бревнам. Здорово, когда бревна мокрые и скользкие от дождя. Идешь, качаешься, того и гляди, грохнешься. Детские забавы! А сейчас вот Евгений подъехал прямо к площадке, где пилят бревна. К чему бы это? Воображает себя шибко взрослым, а сам ведь и старше-то их всего на полтора года. Велосипед свой поставил на самом видном месте. Словно дерево посадил. Нет чтобы к стенке прислонить или к поленнице. Между домом и лесопилкой водрузил. Как на выставке. Велосипед заново выкрашен — серебристо-серый с желтым. Над рулем большое зеркало. Ну ясно, с мотоцикла смонтировал для форсу.

Не успел Евгений устроиться на бревне, как из-за угла лесопилки появился Фриц. Он тут как бы случайно оказался. В руках — мешок. Мол, просто пришел сюда опилок набрать для морской свинки, вот и всё. И уж конечно, еще случайнее один рукав у него застегнут, а другой завернут выше локтя. На этой-то руке как раз и красуются часы. И с каких это пор у него часы, интересно? Раньше о них никто и слыхом не слыхал.

Фриц сел на другое бревно — на некотором расстоянии. И только он сел, возник Лукас. Как прыгнет через ручей. Лукас, видно, и вовсе спятил. Свою беспородную дворняжку ведет на кожаном ремешке, а та все ремешок этот перегрызть норовит. Лукас тоже уселся на бревно, не обращая внимания на присутствующих.

Никто из них пока еще не приметил Адама. Тот сидел в глубине лесопилки, там, где всего темнее, у задней стенки. Поэтому с улицы никак нельзя было разглядеть ни его самого, ни берет, ни тельняшку. Берет он сдвинул набок — натянул на левое ухо.

И тут появилась она. Ее дядя, хозяин лесопилки, нес чемодан и уже проходил мимо велосипеда в направлении к дому. Ее звали Соня, она приехала из города. Она была существом возвышенным, птицей высокого полета. Не то что все эти деревенские клуши.

Евгений подошел к велосипеду, протер рукой зеркало, взлетел на седло, поставил ногу на педаль. Фриц развернул свой мешок невообразимых размеров, старательно расправил его на бревне и сел на него так, что рядом оказалось еще одно свободное место. Лукас приказал своей дворняге сделать стойку и встать на задние лапы. Только один Адам терпеливо сидел в темной лесопилке. Соня ведь в прошлом году всегда спускалась в лесопилку, пройдя через кухню. Так же она прошла сюда и сейчас. Из лесопилки они вышли вместе.

Сидевшие на бревнах рот разинули. И куда только девалось их наигранное равнодушие! Да, здорово они прибалдели.

Соня села в тележку, на которой ее дядя обычно подкатывал бревна к механической пиле. Адам подтолкнул тележку и, вскочив на нее, сел рядом. Она сняла с его головы берет и водрузила на свои локоны. Но когда он соскочил с тележки, чтобы развернуть ее и подтолкнуть в обратную сторону, на пути его уже стоял Фриц, выставив вперед руку с часами, а на конечной станции, возле сарая, дворняжка Лукаса прыгала вокруг своего хозяина, стараясь сорваться с поводка. Адам стоял, не двигаясь с места. А они-то надеялись, что он будет пробиваться сквозь заслон, толкая вперед свою тележку. Вот уж когда они вдоволь похохочут над его дурацким усердием.