Эвелине Хаслер - Адам, Сюзанна и другие герои

— Здорово! — сказал брат. — А вдруг в один прекрасный день твой муж по рассеянности не так подключит провода, и машина начнет натягивать тебе чулки на голову, вытирать нос юбкой и чистить зубы сапожной щеткой?

— Ну уж со мной-то этого не случится! — крикнул Адам. — У меня будут две жены. Одна будет читать все мои мысли. Я даже говорить не буду, чего я хочу, сама догадается. А вторая будет все чувствовать — когда мне грустно, будет меня утешать, когда разозлюсь — успокаивать.

— Здорово, — сказала сестра. — Только твои две жены будут ревновать тебя друг к другу, и та, что читает мысли, будет только выслеживать, что у другой на уме. А та, что все чувствует, будет только разнюхивать, какие у этой чувства. И ты останешься ни при чем.

Стемнело. Они повезли тележку окольным путем, чтобы явиться домой вымокшими до нитки. Руки у них были красные, с одежды капало. Мать суетилась, бегала, принесла всем сухие носки, натягивала теплые свитера. Даже тарелку пододвигала поближе. А отец взялся сам, вместо них, таскать мешки на чердак.

Почему он вдруг обратил внимание на Анну? Адам и сам удивлялся. Анна была самой незаметной, самой тихой девочкой в классе. Иногда Адаму казалось, что она словно тень — незаметно приходит, незаметно уходит. Платье на ней всегда было темного цвета, хотя никто в их семье вроде бы и не умер. А теперь, зимой, и шапка, и варежки у нее были черные, а вязаный шарф — серый. Может, темная шерсть дешевле?

Он сидел на парте прямо за ней. Один. Потому что его сосед по парте был болен. Он смотрел сейчас на ребят, наблюдал за их возней. И впервые заметил, что одна только Анна не принимает ни в чем участия. Ни в шалостях, ни в играх. Она работала, тихая, прилежная, ни на кого не обращая внимания, а ее никто и не замечал. Она была как бы в стороне ото всего, что здесь происходит. Но Адаму хотелось что-то тут изменить. Он и на перемене не спускал с нее глаз. И заметил, что она ничего не ест. Она вообще ничего не делала, даже ни с кем не говорила. Просто ждала, когда окончится переменка.

На другой день он принес ей бутерброд. А кому до этого какое дело? Он первым проскользнул в класс и положил бутерброд ей в парту, с краю. Она увидит его, когда будет класть туда книжки. Она и вправду увидела и нерешительно оглянулась вокруг. Адам кивнул. Она отрицательно покачала головой. Бутерброд так и остался лежать у нее в парте. На другое утро Адам подложил ей булочку. Анна не стала на этот раз выяснять, кто это сделал, но и булочку есть не стала. Так же было и на следующий день с миндальной лепешкой.

Адам все меньше понимал, как же ему быть с Анной. Еще день спустя, проходя мимо нее на переменке, он увидел, что она грызет яблоко. Даже протянула ему это яблоко, чтобы показать. Выходит, ей больше нравится яблоко из своего сада, чем его угощение? И почему это вообще для нее так важно?

Теперь она каждый день во время переменки грызла яблоко. Все то, что немного связывало их, когда он подсовывал ей завтрак, а она отказывалась, снова разрушилось. Но Адам на этом не успокоился. Ему хотелось узнать о ней побольше. После школы он пошел к ней, захватив с собой салазки. Дом Анны стоял на горе, а за ним был крутой спуск с хорошо утоптанным снегом. Анна удивилась, когда он пришел, и сказала, что ей еще надо управиться с работой. В лице ее промелькнула робкая радость, но и тень недоверия. Но Адам не отступил. Через час он снова постучался к ней в дверь. Она вышла, они сели вдвоем на санки, Адам хотя и сидел сзади, правил. Разговаривать было вроде не о чем. Они съехали вниз, опять поднялись на гору, снова спустились. Так и катались с горы, пока не вернулся с фабрики отец Анны. Теперь Адам часто заходил за ней ровно через час после конца уроков. А однажды пришел пораньше и предложил ей помочь. Она повела его к небольшому деревянному строению с покосившейся крышей. Здесь в два ряда стояли одна над другой кроличьи клетки. Где сидел один кролик, а где — пара или крольчиха с крольчатами. Анна открывала дверцу каждой клетки, подметала, стелила свежую солому, клала сено, ставила воду. А потом ушла, оставив Адама одного. Ей нужно еще кое-что приготовить дома, объяснила она, уходя. Вот и опять он остался с носом! А ведь как раз в доме-то у нее ему и хотелось побывать, поглядеть, что там и как. С улицы в окно он не раз видел ее отца. Человек очень высокого роста, он все ходил по комнате, пригнув голову.