Нина Дашевская - Тимофей - блокнот. Ирка - скетчбук

Подъезжает троллейбус, закрывает Пашку – несколько секунд я его не вижу. А потом троллейбус уезжает.

И Пашки нет. Совсем.

Я уже перестаю соображать, выскакиваю из-за дерева и перебегаю на сторону реки – скрипят тормоза, но я проскакиваю – чёрный автомобиль едет дальше, а пугаюсь я только потом. Чёрный автомобиль! Он приезжал за Пашкой?!. Но брат успел куда-то спрятаться, исчезнуть! И сейчас сидит, скорчившись, под парапетом, на льду…

Я смотрю на реку. И вижу уток. Обыкновенных уток – крякв и двух рыжих огарей. Я раньше читала всё про птиц и знаю, как огарей завезли к нам, а они разлетелись потом по городу, сбежали из зоопарка.

Прямо здесь, у троллейбусной остановки в реку выходит труба. Сливают, наверное, какую-то гадость, но тёплую – поэтому тут вода не замерзает. И утки плавают, в полынье.

Вот я дурочка в пижамных штанах! Поискать таких! Ещё лодку выдумала – вокруг лёд же!

…Мой брат Пашка по утрам ходит кормить уток. А потом вскакивает в троллейбус – на нём можно доехать до другого метро, получается чуть дольше. Зато красиво, и едешь в пустом троллейбусе по заснеженной, ещё не тронутой уборщиками набережной.

А его сестра с больным воображением сочинила на ровном месте шпионский роман!

Только сейчас я понимаю, как холодно в пижамных штанах – а если ещё кто увидит! Вот ужас! Я мчусь домой. Только бы родители не увидели, что меня нет! Испугаются! Хотя что – скажу, бежала за Пашкой с телефоном и не догнала. А в какую сторону бежала – никого не касается. Ладно, в школу бы теперь не опоздать.

И почему-то я точно знаю: Пашке не стоит говорить, что я его видела. Конечно, утки – это не шпионский роман, но всё равно. Это его тайна.

Четырнадцатое февраля. Все как с ума посходили!

Шлют записки, а учителя делают вид, что не видят.

У Тони целая гора записок.

И мне пришло: «Ирочка! Я тебя люблю! Миша».

Бред какой-то. Миша – маленький встрёпанный человек с оттопыренными ушами – смотрит на доску, грызёт ручку. На воробья похож. Да это не он писал!

Это всё Тарасов с Диксоном, это они, точно. Сидят, хихикают.

…Тарасов, наверное, думает, что это очень смешно. Что маленький ушастый Миша никому не может нравиться. Все, конечно, должны быть без ума от самого Тарасова, будто рост и широкие плечи – самое главное. В крайнем случае можно быть без ума от Сени. А Миша – это смешно, значит. Или они с Диксоном думают, что я поверю?

Ни один нормальный человек, если он хоть чуть-чуть меня знает, не назвал бы меня «Ирочкой». Меня от этого слова передёргивает. Если человек так меня называет – значит, он ничего во мне не понимает. А что он любит тогда? Не за внешность же. Внешность ведь так себе.

Или этот человек совсем дурак.

А Миша не дурак. Кто-кто, а Миша точно не написал бы «Ирочка».

…Я прекрасно понимаю, что это не Миша. Но всё равно ловлю его глазами целый день, будто случайно. Не хочешь – а смотришь. Вот Тарасов с Диксоном веселятся, наверное. Хотя они половине класса такое разослали и теперь наблюдают, развлекаются.

«Ирочка». В сердечке. Фу!

Мишка. Всё же кого Тарасов мне выбрал.

Самого умного. На голову ниже меня.

Мишка!

Даже жалко, что это не он.

Интересно, Пашка кого-то поздравлял, нет?..

Я иду через мост. На этот раз через другой, железнодорожный. Его я тоже люблю, но по-другому. Пешеходный – для всех; а этот мой. Он такой, настоящий. Тяжёлый, взрослый. Иногда тут проходит электричка. Это не страшно: между пешеходной дорожкой и рельсами ограждение, и за ним поднимается ферма моста; электричка далеко за широкой металлической конструкцией стучит своим колёсами. Мне нравятся все эти балки, переплетения, провода. Их я тоже рисую. Когда солнце – свет жёсткий, все железные детали становятся резкими, с красивой тенью.

Но и в дождь тут тоже хорошо.

Я прохожу через парк мимо кирпичной трубы и иду дальше, во дворы. Интересно представлять, что я живу здесь.

Солнце ушло, но это не очень важно. Как мне Тоня сказала – «ну, ты и балда»? То есть мои рисунки не просто так? Надо будет сделать серию. «Мосты». И вот потом можно выложить.

И получить свои два лайка.

Но если один из них будет Тонин, то и хватит.

А второй – Мишин.

Вот же дураки Тарасов и Диксон! Придумали мне тоже!

И главное, я прекрасно понимаю: они это написали, чтобы поржать, а Миша вообще ни при чём. Но я все время почему-то о нём думаю. Наверное, он переживает, что такой маленький.

Как Тарасов его выбрал? Для смеха? Вот дурак. Между прочим, Мишка самый лучший, хорошо, что они его мне подсунули, а не кого другого.