Марк Поповский - Люди среди людей

Короче, в Вашингтоне работала отличная система интродукции - настоящий цех для перекачивания на американскую почву мировых ботанических ресурсов. Тут все было поставлено с промышленным размахом. Недаром отдел именовался Отделом растительной индустрии.

Что должен чувствовать ученый, листая страницы ста (!) бюллетеней, из которых американские фермеры ежегодно могут узнать, какие новые чудеса добыты для них ботаниками в растительном мировом океане? Зависть? Горечь бедняка, оглядывающего чужие богатые хоромы? И да и нет. Засуха, охватившая Поволжье, в одно лето превратила в хлам все сортовое разнообразие огромного сельскохозяйственного района. Никто в мире так остро не нуждался в новых сортах, как РСФСР в конце 1921 года. Эту бы американскую «индустрию» да в Петроград… Но профессор из России имел право и на другое чувство.

Отдел в Вашингтоне работал, конечно, прекрасно. Его посланцы, обильно снабженные долларами, имели возможность нанимать армии носильщиков, снаряжать караваны автомобилей и даже отправляться на поиски в специально оборудованных яхтах. И тем не менее деятельность этого мощного «цеха» вызывала у Вавилова улыбку дружелюбного и чуть иронического сочувствия. Американцы прокладывали свои маршруты наугад, не имея ни малейшего представления о том, что их ждет на месте. То были путешествия без идеи, экспедиции без четкой программы. В какой-то степени доллары заменяли знакомство с ботанической географией и учение о центрах происхождения растительных видов. Но лишь в очень малой степени. Между тем профессор Вавилов, чьи залатанные ботинки казались символом жестокой бедности русской науки, располагал драгоценной теорией целенаправленных поисков культурных растений, золотым ключом к мировым растительным богатствам. Имей американцы этот компас, они сэкономили бы не один год поисков и не один миллион долларов.

Николай Иванович не делал секрета из своих идей, но руководители Отдела растительной индустрии не придали значения его советам. В Вашингтоне хватились лишь десять лет спустя, уже после того, как Вавилов и его сотрудники, объехав пять континентов, в основном завершили знакомство с мировыми центрами формообразования. В начале 30-х годов представитель Департамента земледелия специально ради этого приехал в Ленинград и в откровенной беседе с директором Института растениеводства признался, что его коллеги в свое время не проявили достаточной проницательности и попросту ничего не поняли в теории центров.

Николай Иванович познакомился с сотрудниками отдела (Фейрчайльд и Харланд стали впоследствии его близкими друзьями), и эти сугубо личные отношения двадцать лет подряд помогали советским растениеводам и селекционерам получать из Америки любые интересующие их образцы растений.

Но, конечно, случайные благодетели в таком деле не годны. Искать и отбирать для родных полей все ценное надо собственными руками. Что искать? Об этом говорится в законе гомологических рядов. А где искать? Вот об этом надо было серьезно подумать.

«Занят главным образом вопросом о происхождении культурных растений», - сообщает Николай Иванович К. И. Пангало, вернувшись из США. Теория центров - живой организм. Она непрерывно развивается, кое в чем меняясь и обрастая новыми фактами. Но и в нынешнем своем виде теория подсказывает: новое научное учреждение в Петрограде должно обрести географическое направление. Сотрудникам - агрономам, ботаникам, селекционерам - надо научиться мыслить географическими категориями, ибо растительные богатства разбросаны по всему свету. Их придется искать, испытывать, готовить для разных географических зон нашей страны. «Нужно делаться понемногу географом, - советует Николай Иванович воронежскому агроному Попову, которого интересует происхождение проса. - Без знания Азии досконально, без знания Индии, Китая, Монголии, Маньчжурии просяной культуры не понять…» Это письмо написано после того, как Вавилов просмотрел присланные в Петроград Д. Д. Букиничем образцы среднеазиатской культурной флоры. Гербарий Букинича поражал богатством форм, особенно найденных на границе с Китаем, Персией, Афганистаном. Еще более четко слышится «географическая» тема в переписке с саратовским селекционером профессором Мейстером. «Мы наладились в настоящее время определенно на географический подход в изучении культурных растений, логически неизбежному изучению различных районов, в особенности сопредельных с Россией стран. В нынешнем году, вероятно, удастся исследовать Армению, Туркестан, может быть, Малую Азию. Относительно Афганистана вопрос очень усложнился внутренними событиями».