Марк Поповский - Дело академика Вавилова

Марк ПОПОВСКИЙ

ДЕЛО АКАДЕМИКА ВАВИЛОВА

Известный литератор, автор четырнадцати изданных книг Марк Поповский в 1977 году под угрозой ареста вынужден был эмигрировать из СССР. Предлагаемая вниманию читателей книга - правдивое и горькое исследование одной из самых драматических страниц в истории отечественной науки, пережившей наступление лысенковщины на генетику, убийство многих лучших своих представителей, - впервые увидела свет на Западе.

Сегодня, в условиях оздоровления советского общества, не только имя Марка Поповского, но и его книги возвращаются на Родину. Настоящее издание - первое в СССР после многолетнего перерыва.

Для широкого круга читателей.

ОГЛАВЛЕНИЕ

А. Д. Сахаров

О КНИГЕ МАРКА ПОПОВСКОГО "ДЕЛО ВАВИЛОВА"

Пролог

ГОРЯТ ЛИ РУКОПИСИ?

Глава 1. СЧАСТЛИВЕЦ ВАВИЛОВ. 1925-1929

Глава 2. "ПОВОРОТ В ПОЛИТИКУ..."

Глава 3. ШКОЛА РОМАНТИКОВ

Глава 4. САДОВОД МИЧУРИН, АГРОНОМ ЛЫСЕНКО

И РОЖДЕНИЕ "ПРОГРЕССИВНОЙ БИОЛОГИИ"

Глава 5. "СТРАННАЯ ДИСКУССИЯ"

Глава 6. РАЗРУШЕНИЕ "ВАВИЛОНА"

Глава 7. ГОД ТЫСЯЧА ДЕВЯТЬСОТ СОРОКОВОЙ

Глава 8. ГОСУДАРСТВЕННЫЙ ПРЕСТУПНИК

Глава 9. В ПОИСКАХ СПРАВЕДЛИВОСТИ

Глава 10. КОСТЕР

Глава 11. ЕЩЕ ЧЕТВЕРТЬ ВЕКА... 1943-1970

Примечания

Именной указатель

А. Д. Сахаров

О КНИГЕ МАРКА ПОПОВСКОГО "ДЕЛО ВАВИЛОВА"

Дело почти сорокалетней давности, одно из сотен тысяч фальсифицированных, бездоказательных дел тех страшных лет - в силу ряда причин представляет большой интерес для современного читателя в СССР и на Западе. Одна из причин - личность и огромные научные заслуги героя книги академика Николая Вавилова. Другая - особое место дела Вавилова в трагедии лысенковщины, этого, вероятно, самого уродливого явления в истории науки нашего времени. Но, быть может, самое главное - типичность дела для глубинных процессов и отношений в советском обществе того времени, где бы ни происходило действие - в научном институте, в застенке следователя, в камере смертников или в тюремной прозекторской. Книга Поповского - суровая, правдивая. Недаром он пишет, что некоторыми своими действиями, будучи субъективно абсолютно честным и беспредельно преданным науке и интересам страны человеком, Вавилов сам в каком-то смысле вырыл ту яму, в которую упал в конце своего жизненного пути. Вместе с тем книга показывает истинное, не искаженное официальной ложью, лакировкой и полуправдой величие Николая Вавилова.

Поповскому удалось совершить журналистский подвиг - настойчивостью, а иногда и хитростью получить из рук бдительных высокопоставленных чиновников (слегка растерявшихся в октябре 1964 года) одно из "хранимых вечно" следственных дел - дело № 1500 академика Вавилова, сохранить свои записи, сделанные в невинных с виду школьных тетрадочках, и донести их до нас. Это, вероятно, единственное дело НКВД такого значения, которое стало открытым. Мы узнаем, как вел свои бесчисленные допросы ретивый следователь Хват, и понимаем, как в то же время десятки тысяч следователей решали ту же самую задачу, оправдывая пословицу "Был бы человек, а дело найдется". Мы читаем копии доносов и секретных "экспертиз", сыгравших роковую роль в деле, и узнаем фамилии доносчиков, узнаем их дальнейшую, вполне благополучную и благопристойную судьбу в обществе, которое пришло на смену сталинскому, унаследовав от него слишком многое.

Я сожалею, что не был знаком с этой книгой, когда Марк Поповский находился еще в СССР. Эти строки - дань моего уважения автору книги.

Андрей Сахаров

Наука должна громко заявить, что она не пойдет в Каноссу. Она не признает над собой главенства какой-то сверхнаучной, вненаучной, а попросту ненаучной философии.

К. А. Тимирязев

Можно умалчивать о тайных делах, но не говорить о том, что всем известно; о вещах, которые повлекли за собой последствия большой государственной важности - непростительно.

Мишель Монтень

ПРОЛОГ

ГОРЯТ ЛИ РУКОПИСИ?

Эта книга писалась в глубокой тайне. Десять лет, с 1964 по 1974 год, я вынужден был напряженно следить за тем, чтобы невзначай не потерять листок из рукописи или не проговориться в частном разговоре о своих литературных замыслах. "Рукописи не горят!" - сказал один из наших самых блестящих современников, но мой собственный, полученный в Советском Союзе опыт был прямо противоположным. Я не мог рисковать тайной, которая мне открылась. Странная это была тайна: мои знакомые в Москве и даже некоторые официальные лица знали, о ком я пишу, но никто не догадывался, что именно я собираюсь рассказать о своем герое. Документы, которые я добыл, никогда прежде не попадали в руки советских писателей. И никто на моей родине не мог бы себе представить, что такие документы вообще могут быть обнародованы.