Марк Поповский - Люди среди людей

- Достоинства препарата никто как будто не оспаривает…

- И тем не менее прививки прекращены.

- Это дело временное. Ваша вакцина" уже почти реабилитирована.

- А я - нет.

- И вы хотите…

- …чтобы Институт Пастера поддержал мои справедливые требования.

- В письме к Индийскому правительству?

Владимир заметил, как Мечников с непривычной для него быстротой, почти воровато, глянул из-за очков на Ру. Что бы это могло означать? Видимо, они уже все обсудили заранее, и ответ предрешен. Отказ? Ру повесил голову, будто предавшись глубокому раздумью. Пока не произнесено окончательное «нет», надо напомнить ему самое главное.

- Метр, вы, очевидно, помните, что всего лишь за год до трагедии я представил институту точнейший отчет о методах приготовления вакцины. Вы не усомнились тогда ни в едином пункте.

- Я и сейчас верю: препарат готовился в бомбейской лаборатории по всем правилам асептики, - вскинул голову Ру. - В этом убеждены все в нашем институте. Да и большинство бактериологов Европы тоже. Неясно другое: зачем затеяна эта аффектированная борьба с администрацией? Кому нужны письма профессора Росса, более напоминающие прокламации социалистов, нежели объективные заявления человека науки?

Ру встал. Сутулый, но все еще высокий, он, как пророк, вознесся над сидящими. Голос его был тверд, так же тверд, как и его решение.

- Британские власти недовольны вами, Вольдемар, и у них достаточно оснований для этого. Вы оказались в центре политического конфликта, да, политического, а не научного. И тут уж, извините, начинается область, в которой мы не компетентны.

- Отстаивать свою честь и честь научного открытия - значит заниматься политикой?

Пустые слова. Ру не слышит их. Политика всегда была для него самым страшным жупелом. Вот и Мечников медленно и слишком старательно протирает очки, всем своим видом давая понять, что тема исчерпана. Уйти? Признать, что справедливости нет даже здесь, в Доме Пастера? Неужели это тот самый доктор Ру, что часами просиживает возле самых безнадежных своих пациентов? Ведь это его называют «Ру-добродетель»…

- Дорогой метр, я вынужден повторить: речь идет о человеке, единственная вина которого состоит в том, что группа британских чиновников в Индии избрала его козлом отпущения за свои служебные промахи. Я прошу вернуть мне совсем не так уж много - мое доброе имя…

И снова тот же едва уловимый взгляд Мечникова. Но Ру ничего не видит и не слышит. Он присел к столу и теперь листает книжку «Британского медицинского журнала». Разыскав какую-то заинтересовавшую его страницу, директор поднимает на собеседника свои глубокие острые глаза. Голос его звучит почти отчужденно:

- Когда сумасшедший в психиатрической лечебнице бросается на врача с дубиной или тифозный больной заражает своего исцелителя, врач не вправе требовать возмещения. Мы ничего не должны желать для себя лично. Ничего. Ни богатства, ни славы, ни чести, ни даже безопасности.

- Но мои гонители не психопаты, не тифозные. Они вполне здоровые люди, метр. Это - травля! Просто травля…

Мечников нетерпеливо заворочался под своим пледом. Он молчал, до сих пор явно повинуясь какому-то тайному запрету. Но тут не выдержал. Сердито сопя, полез в гущу спора:

- Простите, дорогой Ру, но, право же, после всех этих разговоров мне начинает казаться, что я уже пострижен в монахи. Не слишком ли мы сегодня суровы к себе и другим? Так ли обязательно, чтобы врач или биолог, спасающий людей с помощью вакцины, был непременно мучеником и жертвой? Я не помню что-то, чтобы Пастер позволял наступать себе на ногу. Зато я вспоминаю, как в Медицинской академии, где некий субъект попытался однажды издеваться над ним, Пастер вызвал обидчика на дуэль. Сегодня в нашем прелестном институте мы пожинаем плоды величия Пастера. Но давайте же отдадим себе отчет в том, что он достиг признания не только с помощью своего гения, но и потому, что твердо отстаивал свою честь ученого.

Исторические параллели оставили Ру равнодушным. Его опять потянуло к английскому журналу. Дискуссия бесполезна. Он уже все высказал. Но если его друг Мечников и мосье Вольдемар желают еще раз слышать его точку зрения, то вот, пожалуйста: она полностью совпадает с этими строками в февральском номере «Британского медицинского журнала»:

- «Мы симпатизируем господину Хавкину, но мы очень сожалеем, что столь исключительно способный ученый тратит свое время на разногласия, продолжение которых не может способствовать успехам медицинской науки…» Я цитирую страницу двести семьдесят седьмую.