Марк Поповский - Люди среди людей

Они выходят на улицу. Клер хотел бы проводить друга до института, с тем чтобы подождать конца переговоров. Если, конечно, Хавкин не возражает. Сырость сразу забирается под плащи. Хавкин ежится, поднимает воротник. Конечно, они пойдут вместе, и Анри убедится, что поспешил с выводами. Не может быть, чтобы Ру и Илья Ильич Мечников не присоединили свой голос к протесту всех честных ученых. Ведь этого требует честь самой науки…

Скромная уличка Дюто встречает их рядами тихих особнячков, где в каждом окне - цветы. Трехэтажное здание Института Пастера, выстроенное в стиле Людовика XIII, с мансардами и зеленым двориком, мало чем отличается от окружающих домов. Былые страсти вокруг Дома Пастера забыты. Париж гордится институтом, как он гордится Эйфелевой башней, оперой или законом о всеобщем избирательном праве. Бактериологов теперь приглашают на обеды к президенту, их дом показывают коронованным и некоронованным гостям Франции. Правда, государство не выделяет своим любимцам ни сантима из бюджета, зато институт обладает полной независимостью. Здесь находит приют ученый любой страны, любой ориентации, здесь привечают всякого, кто приезжает за знаниями, а не за богатством и славой. Нет, Вольдемару Хавкину ничто тут не угрожает. И меньше всего равнодушие…

Несколько дней тому назад в «Таймс» было напечатано письмо проф. Р. Росса о несправедливости, жертвой которой стал В. Хавкин. До этого «Британский медицинский журнал», «Ланцет» и «Журнал тропической медицины» изложили все фазы борьбы, которую в течение четырех лет ведет один человек против административных властей, чтобы в конце концов добиться признания истины.

Французский медицинский мир не может равнодушно пройти мимо этого сражения, которое предпринял один из наиболее достойных учеников Пастера… В настоящее время опыты показали, что столбнячный яд не вырос в склянке, наполненной вакциной, а проник в нее только в Мал-ковале при открывании. Открывая флакон, препаратор уронил пинцет на землю. Когда он поднял его, то, вместо того чтобы прокалить на огне, ограничился тем, что просто прополоскал инструмент в карболовой воде. После этого тем же пинцетом он открыл следующую склянку с вакциной, которая и оказалась роковой. Нельзя забывать, что тропическая почва, особенно в Индии, гораздо больше заражена столбнячными микробами, чем почва в умеренной зоне…

Хавкин не может принять ни порицания Индийской комиссии, ни сомнений Листеровского института. И мы вместе с профессором Симпсоном и Рональдом Россом восхищаемся настойчивостью, с которой он борется за официальное восстановление научно доказанной истины.

Нажотт-Вилъбушевич,

доктор медицины.

Из статьи в журнале «Пресс медикаль»

Париж, 25 мая 1907 года.

В английской Палате общин официально сообщено, что в первые шесть месяцев 1907 года от чумы в Пенджабе умерло 632 953 человека, а по всей Индии погибло один миллион шестьдесят тысяч шестьдесят семь человек .

«Русский врач»,

№27, 1907 год.

Издателю газеты «Таймс»

от проф. Рональда Росса

Сэр, мое письмо, опубликованное в «Таймс» 15 марта, вызвало значительные отклики в прессе. Я надеюсь, Вы позволите мне добавить несколько замечаний.

…Я начал обсуждение этой истории не столько из-за личных интересов м-ра Хавкина, а потому, что всё, начиная с появления чумы в Индии в 1896 году и кончая обвинениями м-ра Хавкина, является красноречивым примером пренебрежения к науке, столь распространенного среди британской администрации. Что сделали власти, когда Хавкин и Сюрвайер подтвердили диагноз чумы? Стратегию защиты следовало подготовить за годы до этого, но вместо того эпидемия вызвала замешательство. Во главе организации по борьбе с чумой не было научных руководителей… Генералы и гражданские лица были обличены диктаторскими полномочиями в вопросе, в котором ничего не понимали. Они жгли серу на перекрестках, а когда их деятельность провалилась, то свалили вину на своих подчиненных, врачей, чьими советами пренебрегали и чьи знания не ставили ни во что…

Каков же результат? Дикое стихийное бегство населения разпесло эпидемию по другим городам, а затем и по всему миру. За девять лет до конца 1905 года было сообщено более чем о четырех миллионах смертей от чумы в одной только Индии. Профессор Симпсон сообщает, что по-прежнему каждую неделю там умирает 20 тысяч человек!

Сэр Фредерик Лили возражает против того, что я сравниваю эту картину с должностными преступлениями у русских, бельгийцев и турок. Но какая война, какое массовое избиение унесли столько же жизней? Разве допустить все это не есть умственное и моральное преступление? История показывает, что чума, если ее вовремя захватить, легко поддается ликвидации. И, по моему мнению, вина за страшную эпидемию в Индии должна быть возложена на тех, кто управлял страной, пренебрегая мерами, которые предписывает санитарная наука.