Эдмунд Низюрский - Средство от Алкивиада

- Чамча всегда был двуличным, - сказал Слабый.

- Я вам все объясню, - простонал я, - только дайте мне хоть слово сказать! Я решил пожертвовать собой. Мне не хотелось вас впутывать, и я решил, что сам все утрясу.

- Ты подло врешь, Чамча! Сегодня утром ты проявил полное отсутствие человеческих чувств, показал свой отвратительный моральный облик!

Не обращая внимания на мои протесты, они ворвались в кабинет.

- Пан учитель, - вопили они, - что здесь делал Чамча?

- Чамчара пришел сюда донимать меня.

- Он… он уже сказал вам?

- Кое-что.

- Вы ему не верьте, пан учитель! Мы не имели в виду ничего плохого. Мы исходили исключительно из тактических соображений, - брякнул Засемпа, поглядывая на меня исподлобья.

- Дипломатических, - добавил Пендзель.

- Гигиенических, - добавил Слабый.

- То же самое говорил и Чамчара, - растроганно вздохнул Алкивиад, возвращаясь к своим тетрадям. - Но я так толком и не пойму, что вам нужно.

- Дело в том… собственно говоря, дело в том, что… - начал было Засемпа и запнулся.

- Видишь, пижон, ты уже заткнулся, - прошептал я, оттаскивая Засемпу за рукав назад. - Нечего вам было и соваться сюда, я бы все сам утряс.

- Все рассказал бы? По-честному? - Он все еще колебался, глядя на меня.

- В таком положении Алкивиада может спасти только наше признание. Иначе он, как несмышленый младенец, шагнет в пропасть.

- А когда я хотел сегодня утром с тобой как раз об этом потолковать, ты вообще не хотел разговаривать, валял дурака и проявлял моральное разложение.

- Это правда. Я проявил моральную слабость потому, что не хотел, чтобы вы приперлись сюда и морочили голову Алкивиаду. Это претит моему взыскательному слуху. К тому же необходимо обладать хоть небольшими политическими способностями и дипломатическим тактом, на которые боженька для вас поскупился.

- Это что еще за диспуты? - встревожился наконец Алкивиад.

- Мы как раз разрабатываем линию поведения, пан учитель, - ответил я.

- И долго это будет продолжаться?

- Мы уже готовы. Так вот, дело в том, что мы действовали умышленно.

. - Да, вполне умышленно, - крякнул Засемпа.

- И планомерно, - добавил я.

- Преднамеренное или умышленное действие, - спросил Алкивиад, не отрывая пера от бумаги, - это означает заранее обдуманное действие.

- Можно это и так назвать, - согласился я неуверенно.

- Итак, преднамеренная учеба? Это мне нравится! - воскликнул Алкивиад.

- Не совсем учеба, - кашлянул я, - скорее, совсем наоборот. Нам нужно было средство.

- Средство, способ или модус, - растроганно повторил Алкивиад. - Но какое средство?

- Средство, или иначе - СОТА.

- СОТА, или иначе - дрейф.

- Дрейф - иначе беззаботное плаванье по глубинам истории.

- И отклонение от курса.

- Нам это показалось полезным.

- Занимательным.

- Продуктивным.

- Но у нас все же имеются некоторые опасения, что наши знания, так сказать…

- Это значит, что они не…

- Не упорядочены?

- Вот именно, это я и хотел сказать, пан учитель. Они неупорядочены и недостаточны. Одним словом, эта экскурсия…

- Эта прогулка с нашими гостями из Элка…

- Она не может состояться в нашем обществе.

- А-а-а… - указал Алкивиад и наконец положил ручку.

Это было очень длинное «А». Наступила минута тревожной тишины. Первым заговорил Алкивиад:

- Ваши сомнения показывают вас в наилучшем свете.

Мы удрученно переглянулись. Он все еще не осознал опасности положения.

- Пан учитель, - простонал я, - я буду краток. Мы не учились. Мы дрейфовали. Это все было дрейфом.

Алкивиад некоторое время помолчал.

- Конечно, мы можем назвать это и дрейфом, - сказал он. - Это очень удачная формулировка. Но кто же осмелится утверждать, что дрейф не является научным методом и что он не приносит пользы науке? Многие открыватели, особенно Амундсен и Нансен и другие исследователи Севера намеренно клали свои суда в дрейф - и это с научными целями. Когда я совершаю дрейф по просторам истории, влекомый течениями вопросов, то не только знакомлюсь по пути с фактами и историческими событиями, но и увязываю их в причинную цепь, начинаю понимать направление и смысл изменений. А ведь это и есть самое главное. Мы прикусили языки.

- Дрейф - вещь опасная. Можно напороться на мели и скалы, потерять много времени, заблудиться и все перепутать.

- Правильно, но ведь я все время стоял на мостике, - сказал Алкивиад, - и, можно сказать, мой друг, что я не спускал взора с компаса и все время справлялся о положении судна. Но все шло нормально. Течения влекли нас в полезных, с научной точки зрения, направлениях. Ведь это и входило в условия нашего договора. Я ведь откровенно сказал, что буду рассматривать вас, как свободных искателей истины. Поэтому я и не мог отказываться от вашей инициативы. Это было бы и вредно и бессмысленно. Ваш моральный уровень, ваш живой интерес и, осмелюсь сказать, ваша любовь к истории, гарантировали удачный исход эксперимента. В конце концов, - Алкивиад нескромно хмыкнул, - можно было предвидеть, что в этом триумвирате я в любом случае сохраняю за собой место Цезаря. Нет, я решительно не вижу, чтобы мы в чем-нибудь отошли от условий договора,